"Жорж Сименон. Двухгрошовый кабачок " - читать интересную книгу автора

- На крючке в гараже! Слабое эхо донеслось до них:
- ...раже!
- Что у вас произошло? - спросил Мегрэ, остановившись под навесом у
пианолы, где сейчас было пусто, только стаканы стояли на столах.
- Не знаю...
- Чей револьвер?
- Не мой! Мой всегда в машине.
- Файтен бросился на вас? Долгое молчание. Вздох.
- Не знаю! Я ничего не сделал. Главное... главное, клянусь, что я не
убивал его.
- У вас было оружие в руках, когда...
- Да... Не знаю, как это произошло...
- Вы хотите сказать, что стрелял другой?
- Нет... я... вы не представляете весь ужас этого...
- Файтен застрелился?
- Он...
Бассо опустился на скамью. Вновь обхватил голову руками.
- Что теперь будет? Вы арестуете меня?
Потом, нахмурившись, пристально посмотрел на Мегрэ:
- Но... каким образом вы оказались именно здесь? Вы ведь не могли
знать...
Казалось, он пытается что-то понять, связать воедино обрывки мыслей.
Лицо его исказила гримаса.
- Можно подумать, ловушка, которую...
Белая душегубка, побывав на том берегу, опять подплывала к ним.
- Папа! Ключа нет в гараже! Мама спрашивает...
Бассо машинально ощупал карманы. Звякнул металл. Он вытащил связку
ключей и положил ее на стол. Мегрэ подошел к берегу и крикнул парню:
- Осторожно! Лови!
- Спасибо, мосье!
Душегубка удалилась.
Госпожа Бассо со служанкой накрывали стол к обеду в саду. К
"Вье-Гарсон" подплывали байдарки. Хозяин вернулся на велосипеде с плотины,
куда ездил звонить.
- Вы уверены, что не стреляли?
Бассо пожал плечами, вздохнул, ничего не ответил.
Душегубка подходила к противоположному берегу. Можно было угадать
разговор матери и сына. Какое-то распоряжение было дано служанке, которая
вошла в дом и почти тотчас же вернулась.
Госпожа Бассо взяла у нее из рук бинокль и направила его в сторону
кабачка.
Джеймс сидел в углу, в доме, и наливал себе большие стаканы коньяка,
поглаживая кошку, которая пристроилась у него на коленях.

IV. Встречи на улице Ройяль

Неделя эта была скверной, изматывающей, заполненной неинтересной
работой, мелкими неприятностями, щекотливыми делами, и все это в
раскаленном Париже, улицы которого каждый вечер, часов около шести,
превращались в реки после ливней.