"Жорж Сименон. Двухгрошовый кабачок " - читать интересную книгу автора

- А вы милы, господин комиссар... Он потянулся, зевнул, закрыл парашу.
- Не обращайте внимания на беспорядок... И вдруг в упор посмотрел на
Мегрэ:
- Просьба о помиловании отклонена?
Ни к чему лгать. Он уже понял. Шагает взад-вперед по камере.
- Я и не обольщался!.. Так что?.. Завтра?..
Все-таки на последнем слове голос его дрогнул, в глазах отразился
дневной свет, проникавший через очень узкое и очень высокое окно.
А в это время в вечерних газетах, которые продавались на террасах
кафе, можно было прочесть: "Президент Республики отклонил просьбу о
помиловании Жана Ленуара - главаря банды из Бельвиля. Казнь состоится
завтра на рассвете".
Три месяца тому назад Мегрэ арестовал Ленуара в отеле на улице
Сант-Антуан. Секундная задержка - и пуля, направленная убийцей, попала бы
ему прямо в грудь, вместо того чтобы затеряться где-то в потолке.
Это не помешало комиссару заинтересоваться им, забыв прошлое.
Во-первых, пожалуй, потому, что Ленуар был молод.
Двадцатичетырехлетний парень, с пятнадцати лет коллекционирующий судимости.
Во-вторых, потому, что это был сорвиголова. Работал он с сообщниками.
Двоих арестовали в тот же день, что и его. Виноваты они были не
меньше, а в последнем деле - вооруженном ограблении инкассатора - им
принадлежала основная роль.
Ленуар выгородил их, взяв все на себя; говорить он отказался.
Он не становился в позу, не хвастался, не обвинял общество в своих
неудачах.
- Проиграл я! - вот единственное, что он сказал.
Все кончено. Вернее, когда солнце, освещавшее кусок стены в камере,
снова взойдет, все будет кончено.
Ленуар невольно махнул рукой. Не переставая ходить, он провел рукой по
затылку, вздрогнул, побледнел, насмешливо произнес:
- Однако же! А странное это производит действие... И вдруг злобно:
- Если бы туда отправлялись все те, кто этого заслуживает! Он
посмотрел на Мегрэ, помолчал, сделал еще круг но камере, потом буркнул:
- Ясно, не сегодня стану я продавать кого-нибудь... А все-таки!..
Комиссар избегал смотреть в его сторону. Он чувствовал, что тот
вот-вот заговорит. Понимал он и то, что малейшее движение, слишком явный
интерес могут спугнуть его.
- Вы, разумеется, не слыхали о двухгрошовом кабачке? Так вот, если вам
доведется там побывать, вспомните, что есть там один тип среди
завсегдатаев, который куда больше меня подошел бы завтра...
Он ходил не переставая. Не мог остановиться. Ноги двигались
непроизвольно. Только это и выдавало нервное возбуждение.
- Но вам он не достанется... Впрочем, хочу кое-что рассказать, никого
не выдавая. Не знаю уж, с чего это мне сегодня вдруг вспомнилось. Может,
потому, что был я совсем мальчишкой. Лет шестнадцать мне было. Таскались мы
с приятелем по танцулькам да воровали. Тот сейчас, наверно, в санатории. Он
тогда уже кашлял.
Разве теперь он не говорил, только чтобы создать иллюзию жизни, чтобы
доказать себе, что он еще человек?
- Ночь... Часа три было. Шли мы по улице... Нет! По какой улице - не