"Жорж Сименон. Порт туманов" - читать интересную книгу автора

ракушки.
Жюли не прогуливалась. Она шла быстро, кутаясь в черное пальтишко.
После смерти Жориса она еще не успела заказать себе траурную одежду и
надела самое темное, что нашла в шкафу: вышедшее из моды пальто, шерстяные
чулки, шляпу с поломанными полями. Ноги Жюли увязали в песке, отчего ее
походка была неровной. Дважды она обернулась, но не заметила Мегрэ,
которого скрывали макушки дюн. Наконец, примерно в километре от Вистреама,
она повернула направо и так резко, что едва не обнаружила комиссара. Но шла
она не к шалашу, как подумал вначале Мегрэ. Пейзаж оставался безлюдным -
только осока, да песок, да небольшое развалившееся строение. Лицом к морю,
в пяти метрах от места, куда докатывались волны в час прилива, стояла
часовня. Люди соорудили ее, по-видимому, еще несколько веков тому назад.
Полукруглый свод. Пролом в стене позволял увидеть толщину других стен:
около метра каменной кладки.
Жюли вошла, направилась в глубину часовни. И тотчас же Мегрэ услышал
звук передвигаемых небольших предметов, скорее всего морских раковин.
Стараясь не шуметь, он сделал несколько шагов вперед. В дальней стене
виднелась небольшая ниша, окруженная решеткой. У ее основания - нечто вроде
крохотного алтаря, и Жюли, которая, согнувшись, искала что-то Девушка
внезапно обернулась, узнала комиссара - он не успел спрятаться - и быстро
спросила:
- Что вы здесь делаете?
- А вы?
- Я... Я пришла помолиться.
Жюли была встревожена. Весь ее вид говорил о том, что она что-то
прячет. Должно быть от бессонной ночи, у нее были красные глаза. Две пряди
плохо причесанных волос выбивались из-под шляпы.
- А, это - часовня Нотр-Дам-де-Дюн?.. Действительно, за решеткой в
нише была расположена статуя богоматери, такая старая и разрушенная
временем, что ее трудно было узнать. Прямо на стене, вокруг ниши, люди
начертили, кто карандашом, кто перочинным ножом, слова, которые налезали
друг на друга: "Пусть Дениза сдаст экзамен", "Святая богородица, сделай
так, чтобы Жожо научился быстро читать", "Пошли здоровья всей семье и
особенно дедушке с бабушкой". И более земные надписи. Сердца, пронзенные
стрелами! "Робер и Жанна - любовь навеки".
На решетке оставались сухие стебельки, которые когда-то были цветами.
Но в общем часовня была похожа на многие другие, не будь в ней морских
раковин, сложенных на развалинах алтаря. Раковины всевозможных форм. И на
всех, чаще всего карандашом, написаны слова. Иногда - неловкий детский
почерк, иногда угадывалась более твердая рука: "Пусть будет удачным улов на
Новой Земле и пусть папе не нужно будет вербоваться в новый рейс".
Глинобитный пол. Через огромную брешь в стене виднелся прибрежный
песок и серебристое в белой дымке море. Жюли, не зная, как себя вести, с
опаской поглядывала на раковины.
- Вы принесли свою? - спросил Мегрэ. Она отрицательно покачала
головой.
- Однако, когда я пришел, вы их передвигали. Что вы искали?
- Ничего... Я...
- Вы?..
- Ничего!