"Дэн Симмонс. Отмороженный ("Джо Курц")" - читать интересную книгу автора

потолочными балками и без окон. При взгляде на обстановку казалось, что ее
могла подобрать Лукреция Борджиа* на закате своих дней. - Немного
перекусим, - предложил Эмилио, указывая величественным жестом на стол и
буфет из темного дерева, прогибавшиеся под тяжестью больших блюд с
макаронами, мясом, рыбой, печально пялившей глаза в потолок, кучи пылающих
оранжевым заревом омаров, картофеля, приготовленного тремя разными
способами, длинных батонов итальянского хлеба и полудюжины бутылок крепкого
вина.
______________
* Борджиа, Лукреция (1480 - 1519) - дочь и сестра прославившихся своей
жестокой и безнравственной политикой Родриго Борджиа, ставшего папой
Александром VI, и Чезаре Борджиа, пытавшегося сделаться единоличным
правителем всей Италии. Будучи в молодости орудием преступных родственников,
под старость Лукреция отдалилась от них и вела более скромный образ жизни,
окруженная блестящим двором художников, ученых и поэтов. Легенды говорят о
ней как о жестокой отравительнице.

- Изумительно, - воскликнула Анжелина. Эмилио Гонзага придвинул ей
черный стул с высокой спинкой. Как всегда, от толстяка пахло потом,
сигарами, гнилыми зубами и чем-то еще, наподобие хлорки или несвежей спермы.
Она снова улыбнулась ему самым скромным образом. Он занял свое место во
главе стола, слева от нее, и один из свиноподобных телохранителей подвинул
ему стул.
За едой они говорили о делах. Эмилио был одним из тех уверенных в своей
неотразимости самовлюбленных болванов, вроде бывшего президента Клинтона,
которые любят улыбаться, разговаривать и смеяться с набитым ртом. Это было
еще одной из причин, по которым Анжелина на шесть лет удрала в Европу. Но
теперь она не пыталась что-то строить из себя, внимательно слушала, кивала и
старалась говорить разумно, но без умничанья, больше соглашаться, но так,
чтобы ее нельзя было счесть уступчивой, а на заигрывания Эмилио отвечала в
меру весело, но так, чтобы отнюдь не показаться похожей на гулящую девку.
- Итак, - сказал он, плавно переходя от деловой стороны нового слияния
и приобретения компаний, которое он готовил и в ходе которого семейству
Фарино предстояло кануть в пропасть забвения, а Гонзаге - завладеть всем, -
эта штука с разделением властей, эта мысль о том, чтобы мы втроем держали в
руках все вещи, - уровень образованности Эмилио очень хорошо проявлялся в
том, как он произносил это слово - "вэшши", - это ведь как раз то, что
старики римляне, наши предки, обычно называли тройкой.
- Триумвиратом, - поправила Анжелина и тут же пожалела, что не вовремя
открыла рот. Терпи дураков, - учил ее граф Феррара. - А потом пускай уже они
мучаются.
- Что-что? - Эмилио Гонзага что-то выковыривал из дальних коренных
зубов.
- Триумвират, - повторила Анжелина. - Так римляне называли то время,
когда у них было три лидера одновременно. А тройка - это русское слово,
обозначающее трех лидеров... и вообще три штуки чего-нибудь. Они раньше так
называли трех лошадей, запряженных в сани.
Эмилио хмыкнул и оглянулся. Две "шестерки" в длинных белых куртках,
которых он держал в комнате вместо официантов, стояли, сложив руки на
ширинках, и с сосредоточенным видом пялились в пространство. Мики Ки и