"Е.Симонов. Сезон несостоявшихся восхождений " - читать интересную книгу автора

поднимется она выше облаков. И не только к рекордам спорта. Альпинизм - это
и путь постижения незнаемого. Того самого, что не смогли разгадать ни
Семенов-Тян-Шанский, ни Пржевальский. И не потому, что были робкого десятка.
Просто не знали в их годы в России, что же это за штука такая - альпинизм, с
чем его едят. Запретил же царский цензор Елагин заголовок, выговаривал
редактору "Научного обозрения" Михаилу Михайловичу Филиппову: "Полагал бы,
сударь мой, что столь просвещенному, как вы, писателю и ученому, не след
забывать о литулатуре. А что у вас? "Высочайшая гора Эверест". Смешно-с,
коли не грустно. Даже семинаристу ведомо, что "высочайшими" могут
именоваться токмо особы царской фамилии".
На отсутствие в России альпинизма сетовал в нашем веке и Д.И.Мушкетов*:
изучение Высокой Азии "немыслимо будет без известной альпинистической
тренировки, полное отсутствие которой у русских путешественников часто
пагубно отражается на успехе их начинаний и вызывало досадные, но
справедливые попреки иностранцев. В этом смысле надо всячески пробуждать и
поддерживать учреждение горных обществ и клубов в Туркестане, хотя бы чисто
спортивно-туристического характера, ибо только при их помощи возможна будет
постепенная подготовка кадров, пользуясь которыми русская наука сможет
завоевать пока недоступные для нее снежные громады Туркестана".
______________
* Д.И.Мушкетов - известный путешественник, автор книги "Туркестан".

Не только в веке минувшем - еще в двадцатые годы нашего времени
учительница Владикавказской епархиальной гимназии Преображенская
олицетворяла чуть ли не весь российский альпинизм. Да где-то в заграничных
Европах видпл на вершины русский политэмигрант и альпийский проводник
Семеновский. И лишь в 1928 году Н.В.Крыленко с Н.П.Горбуновым приступили к
планомерной осаде Памира.

А тренер Кавуненко с художником Вербовым уже на восхождении, уже
соображают:
- За оставшееся светлое время дня пройти бы до той вон рыжей балды. - И
оба задрали головы в сторону выпирающей из стены глыбины. - Успеть бы
обработать отрезок стены до нее, завтра сможем тогда рвануть на штурм всей
капеллой. (Их двойка - лишь авангард, разведка). Погода вроде бы
обнадеживает.
Ниже, чем они, - базовый лагерь спартаковцев на нижней морене. Отсюда
наблюдает за передовой двойкой (Кавуненко - Вербовой) Хаджи Магомедов. В
нем, как краски на палитре, смешаны кровь и черты аварца с карачаевкой:
монголоидно выступающие скулы, разрез глаз, смуглота кожи, по-кошачьи
вкрадчивая поступь и речь. Хаджи для начала обводит взглядом весь сектор
вершин, от Сулахата до Домбая:
- Порядочек, друзья, к тому же полнейший. Погода установилась, и можете
поверить мне, надолго.
Магомедов вправе так решать: не одни год в спасслужбе ущелья трубит;
что-что, а горы знает. Наводит бинокль на полочку, с которой пойдет наверх
Кавуненко. А Володя подошел уже впритык к этому рыжему карнизу. Уперся.
Теперь - известное дело - лед обкалывать, стремена для ног закреплять, на
карниз вылезать, рюкзак с палаткой-памиркой, общим спальным мешком на двоих
вытягивать.