"Иван Симонов. Охотники за сказками " - читать интересную книгу автора

Приоткроет тетка Устинья оконце, крикнет по-хозяйски:
- Эй, пастух, не подпускай скотину близко к хлебу!
Нешироки разделенные межами крестьянские полосы, но в урожае вся
надежда на сытую зиму. Зорко стерегут заречные жители ржаные полоски. Не
пытайся, прохожий, незаметно пробраться через поле, все равно не удастся.
Шагай себе лучше окольной дорогой. Вон она забирает на версту влево, в
противоположную сторону от крайнего дома.
Только нам известна в хлебном море тропинка от задворок до дальнего
луга. Пригнувшись, влетишь по ней с разбегу в самую гущу хлебов - и пропал.
Никто тебя не видит, и сам ты ничего не видишь, кроме гибкого частокола
тонких стеблей, на которых качаются ветру в лад, шепчутся между собой
беспокойные колосья.
Разве только, переходя пустующую межу, заметишь что-нибудь вдали, или
ветер приклонит ниву, и мелькнут на миг перед глазами то три дубка на Лысом
пригорке, то соседняя деревушка Дегтярня, то густые камыши над озером
Великим.
По этой тропинке и пустились мы, четыре зеленодольских школьника, в
первый привлекающий безвестной далью поход.
Неторопливо и степенно шагаем по ней, пристроившись гуськом друг за
другом.
Есть что-то таинственное в сосредоточенно-спокойном шествии четверых
подростков с вещевые мешками и сумками за спиной. Молчанием мы поддерживаем
эту таинственность. А от легкого ветра, от ясного солнца, оттого, что день
такой лучистый и торжественный, сердце в груди поет. И все, что видишь и
чувствуешь вокруг, складывается в удивительную светлую сказку, в которой ты
живешь и которую сам себе создаешь легко и свободно.
И нива для меня уже не просто нива, а подводное царство. Рожь - уже не
рожь, а густые морские водоросли, обступившие нас со всех сторон. Мягкая
тропинка - песчаное морское дно, где по течению подводных струй извиваются
впереди меня волнистые ленты краснофлотской бескозырки Леньки Зинцова.
Только по волшебному слову, что известно нам одним, расступаются
покорно зеленые волны, открывают проход морские лианы, а желтый песок, легко
осыпаясь, заравнивает наши следы.
Впервые мы идем в поход - в Ярополческий бор, на лесные озера. При
мысли об этом ноги сами несут по тропинке, и тяжелый вещевой мешок за
плечами кажется невесомым.
Все дальше уходит деревня, отступают развесистые вязы с грачиными
гнездами на вершинах. Все ниже опускаются крыши домов позади. А нашу
учительницу Надежду Григорьевну и совсем не видно. Проводила нас до края
деревни, пожелала успеха и дружбы в походе и пошла неторопливо обратной
дорогой. Должно быть, ее белую повязку ищет глазами Павка Дудочкин за
широким разливом зелени. Стесняемся сказать словами, так хоть взглядом
поблагодарить ее за все хорошее, чем обязаны мы Надежде Григорьевне.
Первая учительница! Ничье другое имя не произносится, пожалуй, с
детства и до преклонных лет с таким уважением и благодарностью, как имя
первой учительницы. С годами по-иному представляются повзрослевшему ученику
его большие и малые школьные радости и печали, успехи и неудачи. Вспомнится
и двойка за невыученный урок, и коротенькая записка родителям о том, что ты
подрался с приятелями на перемене или выпустил в классе воробья из кармана и
помешал вести занятия.