"Константин Симонов. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

Константин Михайлович Симонов


Воспоминания

Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. - М.: Худож. лит., 1984


О ПЕТРЕ ПЕТРОВИЧЕ КОНЧАЛОВСКОМ

Мне хочется начать эти странички воспоминаний о нем с того ощущения,
которое у меня вызывали его картины и тогда, когда я их видел на выставках и
в картинных галереях, и когда я подолгу смотрел на них в его мастерской.
Его таланту были присущи доброта, щедрость и здоровье. Он видел мир
глазами человека, любившего жизнь и людей. Мне кажется, что и красота
людской души, и красота природы прежде всего кидались ему в глаза - именно
это он и замечал в первую очередь. Ему было интересно смотреть на людей, на
цветы, на деревья, он смотрел на них с любопытством доброго и расположенного
ко всему окружающему человека.
В его мастерской была атмосфера беспорядка: много холстов оконченных и
неоконченных, работы самого последнего времени вперемежку с дореволюционными
этюдами. Это была мастерская человека, который начал заниматься своим делом
бог весть как давно и собирается им заниматься еще бог весть как долго,
совершенно не думая о том, что он уже перешагнул за семьдесят...
Бывает, что люди с пятидесяти, а то и с сорока лет начинают заранее
подытоживать содеянное ими, аккуратненько подшивают и собирают все
сделанное, чтобы, не дай бог, что-нибудь не пропало для потомков. Эта
аккуратная старость обычно приходит к человеку вместе с сознанием, что
главное уже совершено им. У таких людей и молодость как-то очень ясно
отделяется от их зрелости, а тем более от старости.
У Кончаловского не было ничего подобного. Он был человеком, которого я,
например, узнав в семьдесят лет, никак не мог себе представить молодым, - не
потому, что он был так стар, а, наоборот, потому, что он был так молод в
свои семьдесят, что трудно было представить себе, каким же он был раньше.
Мне казалось, что он всегда был таким. Он рассказывал о своих юных годах, о
поездках в Испанию [1], а я слушал его, и мне не приходило в голову
задуматься над тем, каким же он был, когда ездил в Испанию, как он выглядел
тогда, сорок с лишним лет назад. Мне казалось, что вот таким он и ездил, вот
таким он и был, какой он есть сейчас, каким он расхаживает сейчас по своей
мастерской.
Он рассказывал о поездках в Испанию, во Францию, в Италию [2] в те
времена, когда ему было тридцать, и о своей поездке в Сибирь, на Енисей [3],
сейчас, когда ему перевалило за семьдесят, с совершенно одинаковой широкой,
молодой и веселой щедростью. Рассказывал так, что казалось, и те и другие
поездки совершал человек одного и того же возраста.
Больше всего мне пришлось встречаться с Петром Петровичем в зиму и
весну пятидесятого года. Когда-то однажды он, в разговоре, предложил
написать мой портрет [4]. Его предложение меня тронуло и обрадовало, но я в
то время работал редактором газеты [5], и у меня было на редкость, до
обидного, мало свободного времени.