"Константин Симонов. Собрание сочинений. Том 1" - читать интересную книгу автора

В начале сентября 1934 года, сдав приемные испытания, я нашел свою
фамилию в длинном списке принятых, вывешенном в коридорах знаменитого "Дома
Герцена". В этом списке было много фамилий людей, так никогда и не ставших
писателями, но и немало ныне известных в поэзии. Среди них имена Сергея
Смирнова, Сергея Васильева, Михаила Матусовского, Виктора Бокова, Ольги
Высотской, Яна Сашина.
Учиться первые полтора года было трудно; я продолжал работать токарем,
сначала в "Межрабпомфильме", а потом на кинофабрике "Техфильм". Жил я
далеко, за Семеновской заставой, работал на Ленинградском шоссе, вечерами
бежал на лекции, а по ночам продолжал писать и переписывать свою поэму о
Беломорканале, которая чем дальше, тем делалась все длиннее. Времени на сон
практически не оставалось, а тут еще выяснилось, что я гораздо меньше
начитан, чем мне это казалось раньше. Пришлось, в срочном порядке,
громадными порциями глотать литературу.
На втором курсе стало ясно, что делать сразу три дела - работать,
учиться и писать - я больше не могу. Мне скрепя сердце пришлось оставить
работу и перебиваться случайными заработками, потому что стипендий нам не
давали, а стихов моих еще не печатали.
Вспоминая свои молодые годы, не могу не упомянуть о моих руководителях
в поэтическом семинаре Литературного института Илье Дукоре и Леониде
Ивановиче Тимофееве и моих поэтических наставниках тех лет - Владимире
Луговском и Павле Антокольском, сыгравших немалую роль в моей писательской
судьбе. К этим людям я до сих пор испытываю огромную благодарность.
В 1936 году в журналах "Молодая гвардия" и "Октябрь" были напечатаны
мои первые стихи, а в 1938 году под названием "Павел Черный" наконец вышла
из печати, отдельной книжкой, та самая поэма о Беломорканале, с первым
вариантом которой я пять лет назад обратился в лит консультацию. Своим
выходом в свет она не принесла мне радости, но - пока я ее писал и
переписывал - научила меня работать.
Однако не публикация стихов и не выход моей первой книжки стали для
меня той ступенью, шагнув на которую я почувствовал, что становлюсь поэтом.
Это чувство точно и определенно связано у меня с одним днем и одним
стихотворением.
Вскоре после того как газеты напечатали известие о гибели под Уэской в
Испании командира Интернациональной бригады генерала Лукача, я вдруг узнал,
что легендарный Лукач - это писатель Мате Залка, человек, которого я не раз
видел и которого еще год назад запросто встречал то в трамвае, то на улице.
В тот же вечер я сел и написал стихотворение "Генерал".
В нем говорилось о судьбе Мате Залки - генерала Лукача, но внутренне с
юношеской прямотой и горячностью я отвечал сам себе на вопрос - какой должна
быть судьба моего поколения в наше революционное время? С кого лепить жизнь?
Да, именно так, как Мате Залка, мне хочется прожить и свою собственную
жизнь. Да, именно за это мне будет не жаль отдать ее!
В стихах "Генерал" хромали рифмы и попадались неуклюжие строчки, но
сила чувства, которое было в моей душе, сделала их, как мне кажется, моими
первыми настоящими стихами. На этом, собственно, и пора поставить точку,
рассказывая о том, как ты начинал.

2