"Мария Симонова. Профессия - смертник " - читать интересную книгу автора

А Степана за последнее время постигла не одна неудача и не две... Эх,
да что там считать! Налетевший шквал, ураган, тайфун не просто сокрушил реи
и порвал паруса, а просто перевернул Степанову посудину, и она килем кверху
погружается в пучину полной, если не сказать хуже - мертвой, безысходности.
Между тем сам Степан, как вы уже, конечно, поняли, был отнюдь не
мертв, а живехонек - имея в виду чисто физический аспект, - и этот факт, на
первый взгляд, бесспорно, положительный, наполнял его угрюмой, с оттенком
удивления досадой: дело в том, что его депрессия перевалила критическую
черту и, соответственно непреложным законам, перешла в новую, куда более
жестокую стадию, именуемую суицидальным синдромом.
Опустившись на пустую скамью, Степан поглядел на свои руки и удивился
их странной белизне, будто бы светящейся в полумраке. Ему захотелось
увидеть их исполосованными глубокими крестообразными порезами и густо
залитыми кровью. Потом его взгляд привлек троллейбус, проезжавший за
оградой, с уже включенными огнями и теплым желтым светом, в салоне, и он
пожалел, что сидит здесь, вместо того чтобы стоять там, на дороге, где
стальной короб вдарил бы по нему со всего разгона плоской мордой, а потом
накатился и перемолол это молочно-белое, пышущее здоровьем тело в... Да-да,
прочь брезгливость, довольно чистоплюйства! В кровавое рагу!
Вот такие ужасные помыслы владели вполне с виду спокойным и
благополучным молодым человеком, вкушающим вечернюю прохладу на скамеечке в
глубине Гоголевского бульвара.
Троллейбус проехал, и глаза Степана переместились на высотное здание
напротив, после чего самым желанным ощущением в жизни стало лететь с него
головой вниз, на еще теплый после жаркого дня и такой замечательно твердый
асфальт. Но, к сожалению...
К сожалению - а может, и к счастью, скажем мы, - в душе Степана еще
теплилось глубокое, чем-то сродни религиозному убеждение, что сам он не
вправе лишать себя жизни. Истоки этого крылись в далеком детстве, когда
отец - обычный конторский служащий, непьющий, некурящий, примерный
семьянин - вроде бы ни с того ни с сего "слетел с катушек" и совершил свой
последний, быть может, самый волевой, но и самый непоправимый в жизни шаг -
из окна тринадцатого этажа. Потрясение десятилетнего сына, не поддающееся,
естественно, нашему описанию, осело в маленьком сердце смесью горечи, стыда
и жгучей обиды: в дальнейшем он так и не смог простить покойному родителю
его головокружительного последнего шага из квартиры, из семьи, из жизни. Из
его, Степановой, жизни.
Говорят, что снаряд в одну воронку дважды не попадает. Однако Степану
пришлось убедиться в обратном, когда годы спустя судьба, словно
пристреливаясь, шарахнула по нему повторно из того же орудия: попытку
самоубийства совершила тогда его подруга - первая девушка, которую он не
без тайной гордости называл "своей". Запершись в ванной, она при помощи
бритвы так исполосовала свои изящные конечности, что на них буквально
живого места не осталось - проще бы, честное слово, было перерезать себе
той же бритвой горло, но до такой радикальной меры она то ли не додумалась,
то ли втайне надеялась на своевременное спасение. И спасение пришло! Ведь
ее родители находились в тот вечер дома - мирно проводили досуг в гостиной
за телевизором, до поры до времени не подозревая, что в двух шагах от них
дочура тем часом в поте лица пилит себе вены.
Степан регулярно ездил потом к ней в больницу, тратя скудные, тогда