"Дарья Симонова, Елена Стринадкина. Пятнадцатый камень " - читать интересную книгу автора

смешению благих порывов и самодурства. Сие довольно распространено у
дамочек, пришедших к власти коротким обходным путем. Нонна на правах не
менее состоятельной подруги имела право на лень и независимость, скудный
мужской компонент коллектива дрейфовал на волнах фавора и опалы, а молодые
сотрудницы огребали по первое число.
Зато Иде Дольской удалось втереться в доверие к Нонне и ей даже была
выделена колонка "Моя крепость"! А все потому что Ида, по мнению Эльки, без
мыла в понятно какое отверстие влезет. И тут Клим, разумеется, не мог не
полюбопытствовать, по какому поводу его бывшая загадочная пассия оказалась в
доме Гариных. Ответ его одновременно ошарашил и... не удивил. "Крепость" ей
предоставили потому, что Идочка переквалифицировалась в менеджера
дизайнерской фирмы, которая декорировала гостеприимный дом Гариных. Так что
отчасти стараниями Иды пасторальные фантазии Нонны искусно воплотились в
жизнь. Более того, Дольская умудрилась сдружиться с клиенткой, что говорит о
незаурядном умении налаживать контакты. Подумать только! Неисчерпаемы
таланты зеленоглазой особы. Но удивляться тому не приходится: Ида не терпела
однообразия ни в личной жизни, ни в призвании. Она была уверена, что только
гениям впору заниматься до самой кончины одним и тем же ремеслом. Прочим же,
дабы не отравиться стоячими водами, полезно время от времени менять вектор
интересов. Жизнь слишком длинна для одной любви и одной стези, - вот,
пожалуй, единственный вразумительный принцип Иды, который она неукоснительно
соблюдала.
Но довольно об Иде! Нельзя говорить с одной женщиной, а думать о
другой, - боком выйдет. Хотя кое в каких деталях тема была животрепещущей:
по словам все той же осведомленной Эли, Марго успела подрядить Дольскую для
облагораживания очередной семейной резиденции. Точнее - крымского дома
родителей Тимура... а это уже ниточка к жертве преступления. Дольская вроде
уладила с заказом и должна была вскоре укатить в комнадировку в южные края.
А там, глядишь, и на испанскую дачку Мунасиповых позарилась бы... если бы не
нынешний кошмар.
Клим, наконец, отвлекся от гипотетических заключений и обратил свое
безраздельное внимание на несчастную Марго. Тут же обнаружилось, что
обнаружилось, что "тимуровский печатный орган" презирала не только Эля, но и
сама тамошняя примадонна. Клим молил бога: только бы его исповедальня не
прикрылась раньше времени, а то неровен час его визави опомнится и умолкнет.
Но, хвала создателю, пока она была полна решимости разгромить вульгарный
медиа-проект, в который покойный вбухал столько средств, а она сама - сил и
времени. Словом. Маргарита оказалась не в силах следовать лицемерному
этикету насчет покойных. Еще бы: Тимур, вместо того, чтобы поддержать ее
реформы - такие эстетские и гуманные - заставлял рожать четвертого отпрыска.
Загвоздка в том, что в семье Мунасиповых до сего момента рождались одни
девочки. А "благодетелю" требовался непременно наследник.
И тут Маргарита впервые за время своего замужества взбунтовалась. Она
была уверена, что свои супружеские и материнские долги - она так и
выразилась! - выполнила на все сто пятьдесят процентов. И теперь у нее еще
есть возможность реализовать свои амбиции. Именно свои, а не главной и
угрожающей "большей половины". Тимур ориентировался на попсовые и
продаваемые вкусы. Тем не менее, ощутимой прибыли его издание не приносило,
окупалось - и то ладно. Потому Маргарита простодушно сочла возможным резко
сменить формат, не меняя названия. Начинить журналишко высокохудожественными