"Масахико Симада. Красивые души ("Канон, звучащий вечно" #2)" - читать интересную книгу автора

Мама потеряла лицо жены директора компании "Токива Седзи".
- Почему? Я не понимаю.
- Ректор сказал, что сохранит все в тайне, но сам-то он видел ее позор!
А в Обществе выпускниц пошли пересуды по поводу маминого внезапного ухода.
Одного этого достаточно, чтобы потерять лицо.
- Вы говорите о гордости?
- Носясь со своей гордостью как с писаной торбой, человек, сам того не
замечая, постепенно опускается все ниже и ниже. Стремление буржуазии
сохранить свои деньги, доверие и сложившиеся привилегии называют
консерватизмом. Иногда кажется, что затевается что-то новое, но это всего
лишь стремление буржуазии подстроиться к грядущим переменам, добиться
наиболее благоприятного для себя положения. Громче всех кричать о реформах,
стараясь не делать коренных изменений, - это и есть консерватизм. Следовать
последним достижениям моды - ради того, чтобы скрыть упорное нежелание
менять себя. Буржуа не влюбляются. Ведь любовь - это риск измениться самому.
Риск лишиться и денег, и доверия, и привилегий. Буржуа считают любовь
дикостью, уделом тех, кто потерял себя, тех, у кого ничего нет. А мама
устремилась к любви, возненавидев в себе буржуа. Она - супруга директора
компании "Токива Седзи" - хотела измениться. Но, увы, любовь ее закончилась
провалом: слишком мелким оказался объект маминой любви. Мама была опозорена
и даже вынуждена перерезать себе вены. Так она отрезала себя от того мира, к
которому принадлежала.
- Амико всерьез хотела умереть?
- По глубине раны видно, всерьез это или просто так Мама резала
глубоко. Ее любовь была скорее развлечением, но где она ошиблась, в чем?
Кто-то считает любовь сделкой, кто-то - поединком, для кого-то это хобби,
для кого-то - болезнь. Есть и такие, кому любовь видится обманом или местью.
Останется ли увлечение безнаказанным, зависит от удачи и принятых условий.
Отец умел уклоняться от ответственности. Мамору пошел по его стопам. А я
унаследовала манеру поведения матери. Во мне течет кровь матери, кровь
бабушки, все мы в равной мере обжигались любовью.
- Тетя, а вы не презирали Амико?
- Мама ничего не угаила от меня, она хотела, чтобы дочь знала, какую
ошибку совершила ее мать. Она не побоялась моего презрения, открыв мне все
как есть. И я уважаю ее за это. Но тогда у меня не нашлось слов поддержки
для нее.
Раны на руках затянулись, а сама Амико сильно постарела. После выписки
из больницы она редко выходила из дома, все читала книги и немного
занималась работой в саду. Вопреки опасениям Андзю отношения между супругами
почти не ухудшились. Сигэру не просил о разводе, не требовал от Амико
абсолютного подчинения, не утешал ее и не издевался над нею; хотя он и не
водил ее в театры и рестораны, но и не отказывал ей в общении. Правда, от
дел домашних Сигэру полностью отошел. Он, казалось, простил измену жены, но
ни с чем никогда не обращался к ней, оставаясь холодным и равнодушным.
Они появлялись вместе там, где требовалось присутствие обоих супругов,
но Сигэру заботило только одно: хорошо ли Амико скрыла рану на запястье. Он
всегда напоминал:
- Ты припудрила запястье?
За пределами дома Токива никто не говорил о попытке самоубийства Амико,
но тем, кто хорошо знал супругов, бросалась в глаза их отчужденность.