"Людмила Синицына. Пузыри Земли (Сб. "Фантастика-78")" - читать интересную книгу автора

микрофон, на площадь вышел еще один запоздавший оркестрик. Усилители,
стоявшие чаще, чем на улице, тоже не прерывали своей программы, и я
безуспешно пытался выловить голос выступающего. Самое нелепое, что по
одному из ближайших ко мне усилителей в это время шла какая-то детская
передача, я с трудом узнал стишок, который когда-то учил наизусть и теперь
вылавливал его из речи Официального Представителя.
- Мы Счастливы, - слышал я слева от себя отрывок первого предложения,
но тут же переключался на голос справа.
- Заходите в гости. Всегда рад вам буду.
- ИвсегдаМечталиВстретитьЗдесьУнасТехКоторые.
- Дам вам съесть, все, что есть, только не посуду...
- ИмыГордимсяЧтоЗдесьЗаТакойСрокДалекоОтЗемлиМыСами.
- Дам вам съесть, все, что есть, только не посуду...
- СпроситеЛюбогоЗдесьЖивущегоГорожанинаОнРасскажетКакМыСтроили.
- ДамВамСъестьВсеЧтоЕстьТолькоНеПосуду...
В ожидании ТОРЖЕСТВЕННОЙ минуты я пытался представить, какую блестящую
речь произнесу в ответ на их слова. Но когда наступила моя очередь,
бестолково выкрикнул что-то в пространство и без того забитое до отказа,
поймал себя на том, что не говорю, а просто кричу, пытаясь прорваться
сквозь завесу звука, и толком ничего не могу сказать. А потом я
почувствовал, что это, в общем, никого не волнует, никому моя речь не
нужна и вообще я только повод ПОГОВОРИТЬ, - так мне показалось в тот
момент.
Несмотря на явный провал с речью, накал встречи ничуть не остыл, меня с
прежним энтузиазмом довели до машины и повезли - должно быть отдохнуть, -
я в этот момент уже плохо соображал, что происходит.
В комнату я вошел в полном отупении. Единственное, что я сознательно
попытался сделать, - выключить радио, но поскольку выключателя я почему-то
не нашел, а рвать провода в первый день приезда было не совсем удобно, я
завалил его подушкой, одеялом, плотно закрыл окна, замотал голову
полотенцем и повалился на кровать...
Гул затих... И я, молодой и здоровый, проходивший тренировки на
выдержку, провалился в какое-то странное забытье, ощущая в ушах остатки
забившегося шума, как в детстве после промывания уха сильным напором воды.
Было также непонятно: больно это или просто непривычно...
Должно быть, просто непривычно, потому что, когда я проснулся и открыл
окно, прибой снова рванул ко мне в комнату, но он уже не был таким резким,
- видимо, я все-таки успел немного адаптироваться... А внизу, в саду,
гуляли люди чужого, незнакомого Города. И мне стало стыдно, что я так
бездарно валялся, пока вокруг кипела жизнь...
Через несколько минут я был внизу и шел по одной из аллей парка... На
меня поглядывали с любопытством; по каким-то неуловимым признакам даже в
самом большом Городе легко узнать чужого, приезжего... А может быть, меня
уже видели в телевизионной передаче? В роли знаменитости я выступал
впервые, и то, что заслуги в данном случае лично моей не было никакой,
кроме испорченного двигателя, меня смущало. Наконец я скромно присел на
скамью. На другой ее половине сидела молодая женщина с ребенком...
- СказкуСказкуСказку, - ныл ребенок...
"Жил на свете муравей. Он уже несколько дней не ел и был очень
голодный, - без всяких раздумий начала мама. - Полз муравей по дороге,