"Пьер Синьяк. Бисер перед свиньями (фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

же, Боже мой, вот, возьмите хоть это.
Он открыл шкатулку и протянул Ромуальду 500 франков.
"Сказать ему или нет?" -- не раскрывая рта, соображал
фотограф целых три минуты, показавшихся ему нескончаемыми. Мозг
его лихорадочно работал. Пока Ромуальд раздумывал, хозяин дома
вежливо ждал, когда же он соизволит убраться прочь. Бледное
лицо старика сделалось еще суровее от появившейся на нем печати
надменности и брезгливости, и по тому, как он барабанил
пальцами по подлинному столику времен Директории, чувствовалось
охватившее его нетерпение.
Уже тридцать лет Ромуальд носа не казал в эти края. Может,
граф был знаком с его отцом?
-- Я Ромуальд Мюзарен де Фальгонкуль,-- пролепетал
заштатный фотограф.
-- Кто вы? -- вздрогнул владелец замка
-- Сын барона Мюзардена...
-- Что за чушь вы мне тут несете? -- с раздражением и
презрением в голосе произнес граф.
-- Не соизволите ли взглянуть на мое удостоверение
личности?
Поместный дворянин посмотрел на стоптанные башмаки
Ромуальда, купленные в супермаркете за четыре тысячи монет:
башмаки горемыки, паршивца, не знающего Бога, не имеющего ни
дома, ни семьи.
-- Выход у вас за спиной, приятель..
-- Умоляю вас, поверьте мне...
-- Охотно вам верю, досточтимый мсье. Но ваш отец, мсье,
самоубийца, а в моем доме строго придерживаются католической
веры. Сделайте милость, уйдите. Боже мой, до чего вы
докатились! Какая была гордая и благородная семья... И зачем
вашему отцу было ехать в Америку? Что, он не мог жить здесь,
среди своих, жениться на местной девушке?
-- А вы не знаете, э... замок моих предков все еще цел? --
и не думая тронуться с места спросил Ромуальд.
-- А вы сами не знаете? Ну, это уж слишком! Разумеется,
Фальгонкуль стоит, как и прежде, это точно. Только вот
развалился. А вы что, никогда там не бывали?
-- Жил там, в детстве. Я снова здесь впервые за тридцать
лет.
-- Держу пари, что вы живете и работаете в Париже, стали
там пролетарием. Так, ведь?
-- От вас, граф, ничего не утаишь. Но я все же пытаюсь
этому сопротивляться и борюсь за короля Франции.
-- Так значит, ваш нотариус не извещал вас о состоянии
ваших дел?
-- Нет. По правде говоря, у меня и нет нотариуса. Я ж
простой бедняк.
-- Гм. Вы пешком? Или, может, вы на велосипеде?
-- Да нет, у меня машина. Как у каждого рабочего нынче.
-- Как же, как же, я как-то об этом забыл. А то я бы велел