"Эптон Билл Синклер. Сильвия " - читать интересную книгу автора

Эптон Билл Синклер

Сильвия

КНИГА ПЕРВАЯ

1

Это повесть о Сильвии Кассельмен, о золотых днях ее молодости, о ее
любви и замужестве. Ее расскажет вам старая женщина, никогда не знавшая
радости и даже не мечтавшая о том, что когда-нибудь сможет поведать об этом.
Повесть начинается описанием богатой, роскошной жизни гордой знати южных
штатов, тогда как рассказчица первую половину своей жизни провела в глухом
углу Манитобы и никогда бы не узнала без романов и иллюстраций в журналах,
что существует мир, подобный тому, в котором жила Сильвия Кассельмен.
И все же я думаю, что могу написать повесть ее жизни. Восемь лет я
провела вместе с нею, и все события ее жизни переживала так сильно, что ее
переживания становились частью моего собственного существования. А о
событиях других лет я узнала до мельчайших подробностей из ее же уст. Долгие
годы воспоминания о Сильвии тихим светом озаряли мою однообразную, полную
всяких забот жизнь. Ее рассказы о ее интересной, богатой приключениями жизни
были неисчерпаемы, но я никогда не уставала слушать их. Иногда она
вспоминала самое обыденное: о легком флирте с кем-нибудь, о фасоне платья, о
глупой выходке слуги-негра, - но это рассказывала Сильвия, с ее искрящимися
глазами, лукавой улыбкой, с ее подвижным, сияющим лицом. И вдруг в рассказ
ее вплетался неожиданный эпизод, и у слушателя захватывало дыхание от
волнения. Какая-нибудь фантастическая, невероятная деталь, странная,
сумасбродная черта характера - и вам кажется, что вы стоите лицом к лицу с
каким-нибудь средневековым явлением или с какой-нибудь неистовой, безумной
страстью, уносящей вас в самые далекие времена.
Что это за мир? Я узнала этот мир. Сильвия два раза брала меня к себе.
Я видела ее отца, майора, в его выцветшем мундире, рассуждавшего о целебных
свойствах горячего грога. Видела негритенка, развертывавшего и складывавшего
газету, которую читала миссис Кассельмен, которая по совету врача избегала
всяких лишних движений. Я пожимала руку молодому Кассельмену Лайлю, имя и
фамилия которого были перемещены по особому правительственному указу, с тем
чтобы память о его славных предках перешла к потомству. И все же мир этот
всегда представляется мне волшебною сказкой, и я так же не могу поверить в
существование изысканного епископа, молящегося о моей грешной душе, как в
существование Дон-Кихота. А что касается дяди Мандевиля, то я скорее могу
уверить себя, что беседовала с паном Заглобой во плоти.
На столе моем стоит портрет Сильвии - молодое, так много говорящее мне
лицо. Странная смесь кокетства и задумчивости, лукавства и нежности. Внизу,
в столовой, висит портрет леди Лайль. Сходство между обоими портретами так
велико, что чужие люди принимают их за одно и то же лицо. И словно этих двух
портретов мне мало, чтобы напомнить о Сильвии, время от времени в мою
комнату неслышно входит Илэн, безмолвно, как тень, опускается на низенький
табурет возле меня и поднимает свои невидящие глаза. Пальцы ее быстро
перебирают вязание, иногда она в течение нескольких часов не делает никакого
другого движения. Она по скрипу пера чувствует, что я работаю, и с