"Сергей Синякин. Дар случайный" - читать интересную книгу автора

Выпили за родники поэзии. По хорошему поводу чего же не выпить?
Постепенно монолитный коллектив разбивался на маленькие группки. Налив себе
двойные дозы и захватив бутерброды с вареной колбасой, Завгороднев с Поповым
отошли к окну, где стоял маленький диванчик, обитый рыжим дерматином.
- Ты чего такой смурной? - поинтересовался Жора.
- Надоело все, - признался Завгороднев. - И черт меня дернул в эту
журналистику пойти! Знаешь, как оно мечталось? Рим, ассамблеи ООН, острые
полемики с акулами пера империалистической прессы... Вот она где, эта
полемика! С областного совещания по животноводству на слет передовиков
производства банно-прачечного дела! Сижу в мэрии, статью готовлю о
благородных управленцах, которые недосыпают и недоедают, все о благе
горожанина думают. А сам мечтаю, вот бы ахнуть про них в газете всю правду!
А потом думаю: а кому она, эта правда, нужна?
- Это ты переишачил, - сказал Жора. - Популярно говоря, отдых
требуется.
- Не, Жора, - мотнул головой Борис. - Ерундой мы занимаемся!
Разговор их продолжился и тогда, когда библиотечный междусобойчик
благополучно завершился. Они стояли у стойки в "гадюшнике" центрального
гастронома, который теперь носил гордое название иностранной столицы -
"Минск". Накурено в "гадюшнике" было так, что топор можно было вешать,
веревку из дыма плести. Водка была теплой, и выпито ее было столько, что
сивушный запах очередной дозы вообще уже не ощущался.
- Нет, ты мне скажи, - хватал Борис Попова за лацканы пиджака, - о чем
мы пишем? Ты честно скажи, о чем мы пишем? На кой хрен простому российскому
читателю нужны эти самые свиноматки с ихним свиноматочным приплодом? Ты
честно скажи, мы что, для крупнорогатого скота пишем или для людей? Если мы
пишем для людей, то на хрена мы им рассказываем о том, как готовится к зиме
спецавтохозяйство товарища Селиванова? Кому это интересно кроме этого самого
товарища Селиванова? Мы все - законные наследники сталинской прессы! Знаешь,
о чем писать надо? Знаешь?
- Ну, скажи, - миролюбиво интересовался Жора Попов, отдирая цепкие руки
товарища от своего пиджака. - Скажи, если ты такой умный!
Завгороднев подумал.
- О "летающих тарелках" надо писать! - заявил он. - Вот если бы я этот
гребаный факультет журналистики не кончал, я бы обязательно в Сибирь поехал,
М-скую аномалию изучать. Слышал про М-скую аномалию? Слышал? А слабо тебе
туда поехать? Никогда ты туда не поедешь, так и будешь про посевные,
уборочные и про окот овец писать. А народу этого не надо. Народ про М-скую
аномалию знать хочет! А мы про нее молчим, утаиваем от народа таинственную
правду!
- Так поезжай и напиши! - с некоторым раздражением сказал Жора. - А у
меня семья, у меня дети, Боря! Мне надо на кусок хлеба зарабатывать, и,
желательно, с маслом... На кой мне твои аномалии? Что там - деньги на
деревьях растут? Достал ты меня! - он разлил по стаканам остатки водки. -
Ну, давай по последней и погнали по домам. Меня Ирка ждет!
Дорогу домой Завгороднев запомнил плохо. Кажется, был милиционер,
который настойчиво интересовался, где Завгороднев живет и куда направляется.
Потом милиционер куда-то делся, а Борис, вроде бы, выпил еще с каким-то
мужиком, который жаловался ему на свою жену; она, по рассказам этого мужика,
была кем-то средним между Медузой Горгоной и Пандорой. Причем, если