"Сергей Николаевич Синякин. Трансгалактический экспресс (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

выяснилось. Оказалось, что летучие мыши, будучи подслеповаты по природе,
спутали каюты. Попискивая извинения и прижимая крылья к грудной пластине,
летучие мыши покинули каюту.
Айхо расположился в своем стойле, взявшись за сочинения Горциса.
Раскинув книгу, он непроизвольно облизнулся на портрет автора, вздохнул и
принялся за чтение, шурша страницами и изредка облизывая копыта.
Я выпустил пауканина под стол и он тут же принялся за свое кружево. Я
начал читать Гарднера, но чтение это было пустой тратой времени, ничего не
шло мне в голову. Отложив книгу, я задремал.
Проснулся я от сдавленного испуганного ржания. Спросонья я не понял, в
чем дело. Оказалось, что увлеченный пауканин добрался до стойла лошака и
оплел своей сетью кормушку. Айхо, увлеченный чтением, потянулся мордой к
кормушке и, разумеется, наткнулся на охотничью нить, которая сразу же
прилепилась к его нижней губе. Айхо заметался. Пауканин, напуганный
негодующим ржанием лошака, потерял дар речи, забился под стол и выглядывал
оттуда, нервно поводя жвалами.
Я помог лошаку выбраться из паутины. Пока я занимался этим, мой сон
окончательно развеялся. Освобожденный лошак возмущенно передернул кожей на
крупе и заявил, что, по его мнению, оплетать паутиной кормушку по меньшей
мере бестактно. Я согласился с ним. Пауканин принес лошаку свои извинения,
присовокупив, что на необдуманный поступок его толкнул инстинкт. Против
этого было трудно возражать.
Мы с лошаком встали перед иллюминатором. Лайнер уже стартовал. В черной
бездне высветились яркие и колючие звезды.
Лайнер развернулся, совершая маневр, и я в последний раз увидел голубую
поверхность Луны. Сквозь тонкую полоску атмосферы было видно строительство
памятника Тридцати трем лунным героям. Тридцать лунных героев уже
заглядывали в кратер Эратосфена, где планировалось возвести еще троих.
Голова одного и нога другого уже проявлялись в лунном базальте.
Лошак вежливо осведомился о подвиге, в честь которого возводился
грандиозный монумент. К стыду своему я сам плохо знал историю тридцати трех
героев. Как мог, я изложил лошаку легенду о героях-космонавтах, которые,
когда на базе кончились запасы воды, отдали последнюю бутылку кефира
единственной женщине и героически погибли от жажды в кратере Эратосфен, не
подозревая, что в метре под ними находятся огромные запасы замерзшей пресной
воды. Лошак долго чмокал и вздыхал, большие глаза его увлажнились. Потом он
спросил меня, как наказали снабженцев, из-за которых не были обеспечены в
должной мере водой лунные герои. Я этого не знал и беседа временно
прервалась. Не знаю, о чем думал лошак, но я долго поражался тому, что в
нашей беседе он сразу нащупал уязвимое звено. В самом деле, мне было
интересно, понесли ли ответственность нерадивые снабженцы, и если понесли,
то какую?
Через полчаса трансгалай притормозил. Мы были на орбите Марса и
начиналась привычная процедура выгрузки с галактического корабля
обнаруженных "зайцев". В основном это были подростки, начитавшиеся
историко-приключенческих романов о приключениях галактических Освоителей на
грозных планетах чужих звездных миров. Экипировка у "зайцев" была обычной -
томик Пушкина или Уолта Уитмена, карта Галактики, запас продуктов на два-три
дня и латаные музейные скафандры, взятые на всякий случай. Сейчас их грузили
в космобот, и я представлял какой плач стоял в большом шлюзе, ведь даже