"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

потом идеологией рулить доверили. Что он знал, кроме диалектического
материализма? Нет, ну Ванька, сволочь первостатейная! Подсидел-таки! И где?
Где подсидел-то? Ну нельзя же так. Совесть надо иметь. Ведь в одинаковом же
положении, вроде как в тылу у рабовладельцев... Тут, понимаешь, партизанский
отряд создавать надо, за справедливость биться, а этот подлец Волкодрало
вроде как в полицаи записался! В таких вот бедах человек проверяется, а не
на берегу Бузулуцка в День советской торговли!
Скрипнула решетка. На пол камеры легла большая угловатая тень. Иксус
испуганно забился в угол, но, вглядевшись, с облегчением вздохнул. Слава
богу, это был прокуратор Иудеи Понтий Пилат. Да какой, к черту, Понтий!
Родной человек это был. Во всей Иудее роднее его сейчас не нашлось бы.
Потому как стоял на пороге хмурый и озабоченный Федор Борисович Дыряев,
бывший милицейский начальник Бузулуцкого района, волею случая облеченный
властью и здесь. Бритая голова его потно поблескивала.
- Феденька! - Митрофан Николаевич Пригода подбежал к Дыряеву, как к
спасителю своему. И плевать ему было, что вошел этот спаситель в роскошном
гимасии с орнаментом по подолу и не менее роскошном плаще. - Молить за тебя
стану! Не погуби, Борисыч! Наветы все! Происки Волкодрало! Он, он, сволочь,
народ против меня восстановил! Он местных подуськивает!
Понтий Пилат с видимой брезгливостью отстранился. Боялся, что
затравленный и насмерть перепуганный узник измажет грязными руками его
белоснежный гимасии.
- Ты, Митрофан Николаевич, успокойся, - сказал он, встав посреди
узилища и с заметной опаской поглядывая на дверь. - Сделаю все, что могу. Но
и ты меня должен понять, мне здесь тоже несладко. Настучат на меня Вителию,
и прости-прощай Малая Азия, пошлют в Намибию когортой командовать. Чем я
тогда тебе помогу?
- Что же делать, Феденька? - всплеснул руками Иксус.
- Раньше надо было думать! - мрачно сказал Пилат, раскачиваясь с пятки
на носок и заложив руки за спину. - Ишь... Царь Иудейский! Нельзя же так!
Думать надо было! Не в пустыне отшельником жил, люди же кругом были! Гордыня
тебя обуяла, Митрофан Николаевич!
Душно стало в узилище.
Иксус печально поник головой, потом торопливо встал с колен и
приблизился к прокуратору.
- Врут, Феденька! - лихорадочно зашептал он, срываясь на крик. - Не
было этого... Никогда я себя царем не называл! Ты же знаешь, я старый
партиец, с семьдесят первого в партии... Мне ли поддерживать идею
самодержавия! Сам знаешь, мы с тобой понятия демократического централизма с
молоком матери всосали!
Он схватился за пухлую руку прокуратора, пальцы которой были унизаны
драгоценными перстнями.
- Веришь?
Прокуратор шумно и недовольно вздохнул. Суетливость товарища заметно
раздражала прокуратора. Да и само товарищество, надо прямо сказать,
тяготило.
- А свидетелей куда девать? - хмуро спросил он. - И этот... Иуда, он,
брат, тебя по полной программе закладывает! Чешет, как по Евангелию!
- Феденька, выручай! - задрожал нижней челюстью бывший первый
секретарь, а ныне самозванец. - Не дай пропасть за чужую зависть! Сволочь