"Сергей Синякин. Поле брани для павших" - читать интересную книгу автора

Слюна василиска сняла боль, и уже ко второму часу утра Александр
почувствовал себя вполне сносно. Дождь на улице прекратился, и херувимов на
перекрестке не было видно, да и нечего им было делать в Граде в светлое
время - нечисть света боится больше, чем самих херувимов.
К четвертому часу утра выглянуло солнце, и сразу же среди расходящихся
облаков радостно засновали стайки лукавых купидончиков и шустрых амурчиков.
Высоко в небесах сиял дом Благодати, от которого во все стороны расходились
видимые простым глазом радужные волны ликования и восторга.
Иванов с досадой отметил, что за дождем пропустил первый утренний
моцион и не выходил на улицу. Он долго перебирал хитоны в шкафу, решая, что
надеть. За выглаженными сияющими хитонами темнела пятнистая военная форма, и
Александр почувствовал неожиданное волнение. Он достал плечики с формой из
настенного шкафа и оглядел его. На пятнистую куртку были аккуратно
пришпилены ордена и медали. Награды немного потускнели, но от этого только
лучше смотрелись, особенно орден Боевой Святости в виде шестиугольной
звезды, обрамленной муаровой лентой и колосками. Иванов надел куртку и
подошел к зеркалу. Из зеркала на него глянул тридцатилетний мужчина, мышцы
которого сохраняли остатки былой тренированности. Над продолговатым, с
резкими чертами лицом с прямым носом и узкими льдинистыми глазами темнел
тронутый сединой короткий ежик волос. На левой щеке белым рубцом выделялся
короткий, но по-прежнему глубокий шрам. Боец в нем ещё чувствовался. Слов
нет, форма до сих пор была Александру привычнее хитонов, в повседневной
одежде было что-то женское и оттого унизительное для фронтовика, но надевать
военную форму в мирное время значило бросать вызов обществу, а этого Иванов,
к сожалению, позволить себе не мог. Александр вздохнул, разоблачился и
повесил форму обратно в шкаф. С неудовольствием он выбрал кремовый хитон с
вавилонскими орнаментами, оделся и вышел из квартиры.
В коридоре цвели орхидеи, и в подъезде стоял пряный острый запах. Стены
были в извивающейся зелени лиан, среди переплетений которых мелькали яркие
крошечные колибри. Щебет их был слышен даже на улице.
Дождь кончился, тучи окончательно разошлись, и вслед за домом Благодати
стал виден далекий Небесный Чертог. Из-за расстояния он выглядел небольшой
золотистой точкой, не дающей представления о его истинных размерах
непосвященному. Но Александр Иванов бывал там, и не однажды, поэтому хорошо
знал, как огромна яйцеобразная обитель Небесного Отца.
Трава после дождя была сочная и глянцевая, она пружинила под ногами,
рождая в Александре чувство силы и бодрости. Он встал на белый диск
доставки, диск стремительно поднялся и, распугивая шалящих в небе амурчиков,
понес Александра в соответствии с его желаниями на окраину города. Диск
опустился на зеленом пригорке, усеянном спелой земляникой. С пригорка
открывался вид на речку и высокий лес за ней. Здесь было тихо и спокойно,
это место было создано исключительно для пеших прогулок. Иванов посидел на
пригорке, рассеянно лакомясь сладкой земляникой, потом поднялся, по цепочке
коричневых валунов перебрался в лес и пошел по неприметной, но хорошо
знакомой ему лесной тропинке между кудрявыми тоненькими березками,
углубляясь в лес и в полную грудь дыша настоянным на грибном духе воздухом.
Добравшись до густого ельника, Александр увидел своих старых знакомых -
пушистые белочки немедленно скользнули вниз, окружили человека и нетерпеливо
зацокали, выпрашивая орешки. Иванов раздал им кедровые орешки, специально
для этой цели захваченные из дому. Своей любимице - серой Веечке - он дал