"Сергей Синякин. Вокруг света с киллерами за спиной" - читать интересную книгу автора

известным советским фэном номер один Борисом Завгородневым на проводимый им
международный конгресс фантастов и фэнов в городе Волгограде, который,
естественно, располагался на великой русской реке Волге. От города и
собравшихся в нем людей у японца остались самые сильные впечатления.
- Япона мать! - кричал он, размахивая чашкой с подогретым саке. -
Импосибль! Брай-деррр! Ша-довищ! Хирр-рса! Пей с гарр-ла!
Он вдруг задумался и неожиданно пропел:
Растет в Ворргрограде бер-резка, Боргарии лусский сордат!
Чашка за чашкой - саке свое коварное дело сделало. Пили за процветание
русской и японской фантастики. Пили за не известных Илье Константиновичу
Брайдера и Чадови-ча. Пили за национальные русские напитки "Агдам" и
"Хир-са". Пили за здоровье Абэ Кобо и Бориса Стругацкого.
- Ха-ра-се! - закричал Матумара Куригара. - "Пикник за обочиной"!
Вер-рикая книга, Ирья!
Выпили за здоровье советских, теперь уже русских фэнов и отдельно - за
здоровье неведомого Илье Константиновичу Бориса Завгороднева. Выпили за
какого-то Столярова, за великую русскую реку, за Сталинградскую битву, за
Сталина, за великий русский народ. Разумеется, выпили за творчество Матумары
Куригары и здоровье Ильи Константиновича Русского.
Окончательно проникшись доверием к фантасту, Илья Константинович
пожаловался ему на невоспитанность японских женщин и рассказал, что сегодня
одна из них гналась за ним по всему побережью, некультурно и бестактно
показывая фиги.
Матумара Куригара объяснил Илье Константиновичу, что скорее всего
Русской имел дело с портовой проституткой, которая таким незамысловатым
жестом предлагала туристу половую и духовную близость. Пожав плечами,
Матумара Куригара сказал, что в историческом плане данный жест использовался
таким образом довольно давно и в настоящее время уже утратил свою
актуальность, уступив место более интернациональным жестам. Илья
Константинович начал шумно удивляться разностям в русской и японской
культуре, высказывая это удивление столь простодушно, что прогуливавшийся у
бара полицейский улыбчиво предложил джентльменам разойтись по номерам.
Проснулся Илья Константинович Русской уже далеко за полночь и долго не
мог понять, где он находится. А находился он в номере японского фантаста и
спал на бамбуковой циновке рядом с пустой кроватью. Сам японец громко храпел
в ванной комнате и в нынешнем своем состоянии ничем не отличался от рядового
русского забулдыги.
Трубы горели. Илья Константинович с трудом добрался до ванной комнаты,
отодвинул японца от раковины, открыл кран и долго пил воду, с тоской
понимая, что добраться до холодильника с запасами минералки и пепси-колы у
него не хватит сил. Японец что-то пробормотал невнятно, и Русской не сразу
понял, что тот говорит по-японски, которым Илья Константинович совершенно не
владел. Он вернулся и лег на циновку. Циновка была жесткой и неудобной.
Мысль расположиться на свободной постели Русскому даже в голову не
пришла. Хорошо бы добраться до своего номера, но об этом не стоило и
мечтать. Во-первых, совершенно не было сил, а во-вторых, непонятно, на каком
этаже они находились. В окно заглядывала смешливая японская луна. Она была
круглой и улыбчивой, а необычно широкие кратеры, придававшие земному
спутнику вид человеческого лица, сейчас сузились, отчего лунный лик приобрел
некоторое сходство с прелестной полнолицей японочкой. Илья Константинович