"Исаак Сирин. Слова подвижнические " - читать интересную книгу автора

исследований, бывает больше веры, и упование на Бога имеется не во всяком
деле, и Промысл Божий о человеке понимается иначе. Таковой человек постоянно
подвергается в этом козням подстерегающих во мраце состреляти (ср.: Пс.10:2)
его стрелами своими.
Начало истинной жизни в человеке - страх Божий. А он не терпит того,
чтобы пребывать в чьей-либо душе вместе с парением ума, потому что служением
чувствам сердце рассеивается, утрачивая в себе услаждение Богом. Ибо
внутренние помышления ощущением их, как говорят, связуются в самих служащих
им чувствилищах.
Сомнение сердца приводит в душу боязнь. А вера может делать
произволение твердым и при отсечении членов. В какой мере превозмогает в
тебе любовь к плоти, в такой не можешь быть отважным и бестрепетным при
многих противоборствиях, окружающих любимое тобою.
Желающий себе чести не может иметь недостатка в причинах к печали. Нет
человека, который бы с переменою обстоятельств не ощутил в уме своем
перемены в отношении к предлежащему делу. Ежели вожделение, как говорят,
есть порождение чувств, то пусть умолкнут, наконец, утверждающие о себе, что
и при развлечении сохраняют они мир ума.
Целомудрен не тот, кто в труде, во время борьбы и подвига говорит о
себе, что прекращаются тогда в нем срамные помыслы, но кто истинностию
сердца своего уцеломудривает созерцание ума своего так, что не внимает он
бесстыдно непотребным помыслам. И когда честность совести его
свидетельствует о верности взглядом очей, тогда стыд уподобляется завесе,
повешенной в сокровенном вместилище помыслов. И непорочность его, как
целомудренная дева, соблюдается Христу верою.
Для отвращения предзанятых душою расположений к непотребству и для
устранения восстающих в плоти тревожных воспоминаний, производящих мятежный
пламень, ничто не бывает так достаточно, как погружение себя в любовь к
изучению Божественного Писания и постижение глубины его мыслей. Когда
помыслы погружаются в услаждение постижением сокровенной в словесах
премудрости, тогда человек в какой мере извлекает из них уяснение, в такой
же оставляет позади себя мир, забывает все, что в мире, и все воспоминания,
все действенные образы овеществления мира изглаждает в душе, а нередко
уничтожает самую потребность обычных помыслов, посещающих природу. Сама душа
пребывает в восторге при новых представлениях, встречающихся ей в море тайн
Писания.
И опять, если ум плавает на поверхности вод, то есть моря Божественных
Писаний, и не может проникнуть мыслей Писания до самой глубины, уразуметь
все сокровища, таящиеся в глубине его, то и сего самого, что ум занят
рвением к уразумению Писания, достаточно для него, чтобы единым помышлением
о досточудном крепко связать свои помыслы и воспрепятствовать им, как сказал
некто из богоносных, стремиться к естеству телесному; тогда как сердце
немощно и не может вынести озлоблений, встречающихся при внешних и
внутренних бранях. И вы знаете, как тягостен худой помысл. И если сердце не
занято ведением, то не может стерпеть мятежности телесного устремления.
Как скорости колебания весов в ветреную бурю препятствует тяжесть
взвешиваемого, так колебанию ума препятствуют стыд и страх. А по мере
недостатка страха и стыда уму дается побуждение непрестанно кружиться, и
тогда, по мере удаления из души страха, коромысло ума, как свободное,
влается туда и сюда. Но как коромыслу весов, если чаши их обременены очень
-->