"Микола Сиротюк. Лихi лiта Ойкумени (Укр.)" - читать интересную книгу автора

- З намету, горлице, можеш виходити вже, а в сiдло сядеш тодi, як не
побачу в тобi слабостi.
- Я не слаба вже. Глядiть, нема║ вогнива-жару в тiлi, б сила в руках.
- Вiрю, усе те е, та б й слабiсть в очах, а блiдiсть - на виду. Казала
ранiш i зараз кажу: пий молоко з-пiд кобил i пий, скiльки можеш. Зiлля
дола║ немiч, молоко поверта║ силу.
Що мала робити? Лишалося слухатись. Тож i пила молоко, яке ┐й не
барились пiдносити, та заглядала у воду, силилася вивiдати, чи
поверта║ться уже червiнь до щiк, зникла чи все ще посвiчу║ немiч в очах.
А днi спливали на диво тоскно й уповiльнено. Аби скоротити ┐х, питалася
дозволу i йшла за стiйбище, на бесiду з небом i степом. Бо сподiвалася,
щиро кажучи, вiрила: саме небо i степ можуть коли не погасити, то бодай
якось притлумити в нiй i сум, i жаль, i непевнiсть. Хай не такi вони, як
там, в краю дитячих та отрочих лiт, все ж он як схожi, а тим уже й рiднi.
Гляне в один кiнець - тi ж доли стеляться в безмежжя, гляне в другий - те
ж небо синi║ над долами, гляне в третiй - як i там, за Широкою рiкою,
буйнотрав'я розкошу║ на долах. Поблякло воно, щоправда, пiд сонцем, не
таке свiже й барвисте, яким хотiла б бачити. Та дива в тiм нема: пора
зараз не та. Веселим та барвистим степ бува║ лише на передлiттi, раннього
лiта, а зараз полiття вже. Погасли синi очi волошок, одцвiливiдчервопiли
степовi маки, скинули золотаве вбрання сво║ завжди наряднi буркуни. Багато
чого прижухло за лiто в степу, втратило свою веселу знаду, а проте не
збляк до краю степ. Менше в ньому веселих барв, як i веселого гомону, - це
правда. Зате оп якою при║мно-знадливою й нiжно-голосистою стала вибiлена
сонцем тирса, як весело перебiга║ по пiй знята вiтром хвиля. Не шумом -
баянням-насолодою й баяшiям-покорою засiва║ серце. Як i там, аа вiтцевим
стiйбищем, на берегах тихоплинно┐ Бiло┐ рiки.
"Чи не занадто часто повторюю я: як там, у краю отро'пiх радощiв i
снiв? - сумно осмiхнулася Каломела. - Такi вони рiднi менi, тi колишнi
радощi, чи таке не чуже вже те, що встигла набути тут? Йой, лишенько! Було
б найлiпше, коли б до кiнця днiв сво┐х не розлучалася з кревними i всiм,
що було втiхою пiд надiйним крилом вiтця-матерi. Та коли вже сталося так,
що розлучилася з утiхами отрочих лiт, коли й кревнi вiдмовились вiд мене,
то що лиша║ться робити? Мушу вдовольнятися тим, що в. А так, мушу
вдовольнятися".
Дола║ видолинок i звiльна, як всякий, кому нема║ куди поспiшати,
виходить на узвишшя. Виходить i знову зупиня║ться. Бо свiтлiша║ на серцi,
коли спогляда║ землю i все, що ║ на землi, з високостi, бо як би там не
було, а прагне ж не холодних туманiв i не безпросвiтно┐ мокви - таки
погожо┐ днини, а вiдтак долiв просторих, лiпоти й привiлля на долах.
Правду каже: тут вони нiчим особливим не вiдрiзняються вiд тих, що за
Широкою рiкою, та чогось i недоста║ ┐м, аби була повна радiсть на серцi.
Може, рiки? Так ║ ж вона. Стiйбище хана Завергана гнiздиться над сипiм
Онгулом, таким же замрiяним i тихоплинним, як i Бiла. Не встигла звикнути
до Онгулу чи та рiка, що тече в землi ┐┐ роду-племенi й iмену║ться Бiлою,
таки лiпша? Либонь що так. Голубих та синiх он скiльки на свiтi, а Бiла
одна така. I хан-вiтець казав про те, i сивобородi кметi. А сивобородим не
можна не вiрити - вони вiк звiкували, знають геть усi билини роду свого.
Тож не дивно, що й ту, в якiй оповiда║ться, як наймогутнiша рiка землi
утигурсько┐ бiлою стала, пам'ятають.