"Константин Ситников. Песье дерьмо." - читать интересную книгу автора

правда.
Больше я ничего не мог сделать для Хлыща. Я громко щелкнул пальцами,
подавая знак своим маленьким сообщникам, чтобы они начинали.
- Да он просто смеется над нами, Хлыщ! - возмутился Дылда.
- Да, я просто смеюсь над вами, - подтвердил я снова, печально глядя,
как по полу к его левой ноге уже подбирается трава Дурь. Трава Дурь при
соприкосновении с голой кожей человека вызывает у него мгновенный разрыв
сердца. Она вскарабкалась по его разбитой кроссовке, по грязному носку и
заползла под штанину.
- Ради всего святого, Монтрезор, - за него продекламировал я.
Дылда непонимающе воззрелся на меня и вдруг взвопил - так, словно его
ужалил скорпион. Это трава Дурь коснулась его своими ядовитыми волосками.
Схватившись обеими руками за грудь, он с хрипом удушья повалился на пол и
забился в судорогах.
Ничего подобного Хлыщ явно не ожидал. Он растерялся. Он стоял на
месте и не понимал, что происходит. Если бы началась пальба, он бы знал,
что ему делать, и он бы действовал решительно и быстро. Но такого поворота
событий не было в его сценарии и у него не было домашней заготовки, как
поступать в таких случаях - в случаях, когда один из твоих людей ни с того
ни с сего падает замертво. Поэтому он просто стоял и смотрел на то, как
корчится в последних судорогах его лучший дружок, его верный Дылда, с
которым он прошел огонь и воду.
- Эй, Дылда, ты чего? - спросил он в замешательстве.
Но тот уже затих и ничего не ответил.
- Вставай, - сказал Хлыщ, ногой поворачивая его обмякшее тело на
спину.
Лицо у Дылды было синее, в уголках губ пузырились слюни, глаза
выкачены. Он был мертв. Странно, но я не испытывал никаких особых чувств
при мысли о том, что явился причиной его смерти. Я просто и спокойно
отметил про себя: первый.
Хлыщ запаниковал.
- Что? Что ты с ним сделал? - заорал он, подскакивая ко мне.
Парабеллум в его руке прыгал, как мячик на резинке.
- Я? - с деланным удивлением переспросил я, спуская ноги со стола. -
По-моему, я ничего не делал. По-моему, я даже пальцем его не тронул.
- Заткнись! - опять заорал он с бешенством. И, повернувшись к
громиле: - Наручники! В заднем кармане. Быстро! Достань и нацепи на этого
психа.
Громила помедлил, нехотя сдвинул автомат на бок и, продолжая
придерживать его правой рукой, извлек из джинсиков Хлыща позвякивающие
наручники. Он, казалось, был все так же невозмутим, только его борода
почему-то растопорщилась в разные стороны. Хлыщ в это время стоял на
полусогнутых ногах, вытянув руки, в которых сжимал парабеллум, нацеленный
мне в лоб. На носу у него поблескивали мелкие бисеринки пота.
Я послушно протянул громиле руки с растопыренными пальцами, чтобы он
видел, что я ничего не прячу в кулаках. Все, что мне нужно было спрятать,
хорошо помещалось под рукавами. Громила неловко, по очереди, защелкнул
браслеты на моих запястьях и, подергав за цепочку, проверил, как они
держатся. Хорошо держались. Он сделал три шага назад и снова облапил свой
автомат. Только тогда Хлыщ позволил себе слегка расслабиться и приспустить