"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

- Довольно, Эльза! Это решено.
- Руди, послушай меня, дело в том, что я уже обещала Ангелике. Она так
ждет этого и так счастлива.
- Ты решила меня шантажировать? Эльза встала и ушла в спальню, чтобы не
расплакаться. Он тут же явился следом и стал в дверях.
- Я знаю, что я слишком плохой муж, чтобы иметь моральное право
требовать... Тем более с некоторых пор... Я не стану тебя удерживать.
- Не станешь?!
Он минуту стоял, размышляя. Потом вдруг поглядел на нее с детской
беспомощностью. И Эльза отвернулась - боль и нежность пронзили ее.
Как обычно, в этот час в доме бодрствовали лишь собаки и Борман.
В кабинете при библиотеке Мартин занимался какими-то подсчетами, а
Берта, любившая общество, привела туда всех своих четырех щенков и принялась
их тщательно вылизывать. Из кабинета доносилось такое чавканье, что угрюмый
после размолвки с женой Гесс заглянул туда с некоторым интересом.
- Опять ты? - рассердился он на Берту - Давай убирайся.
Берта замерла на мгновение и, подняв одну бровь, посмотрела исподлобья.
- Ладно, ладно, хорошая девочка... Она вам не очень мешает? - спросил
он у Бормана.
- Совсем не мешает, наоборот! От нее такое тепло, радость. И щенки -
просто чудо! - улыбнулся Борман.
- У меня уже всех разобрали, - сказал Гесс, присев на корточки и
поглаживая подставленную большую голову и еще четыре головенки. - Вот эту
черную сучку, самую маленькую, хочет взять фюрер, но, по-моему, передумает.
Один раз он попросил Берту принести ему Блонди, а Берта отказалась. Зато
когда Гоффман попросил, она сразу притащила ему Мука, вот этого здоровячка!
Фюрер сделал вывод, что Берта не хочет отдавать ему Блонди. Я думаю, это
оттого только, что малышка родилась последней и мать просто хочет подольше
подержать ее при себе.
- Поразительно! - воскликнул Борман. - Мне это кажется просто
невероятным. Я никогда не держал собаку, но теперь жалею. Любопытно, их ум
передается по наследству?
- Еще как передается! - кивнул Рудольф. - И не только ум. - Он поднял
на Бормана глаза. - Вы верите в переселение душ?
Борман не нашелся, что ответить.
- У меня был друг, - тихо продолжал Гесс, все так же поглаживая голову
собаки. - Мы с ним учились в летной школе. Его сбили над Нейвиллем, в
Бельгии, в первом же бою. Иногда мне кажется, что Берта смотрит на меня...
его глазами.
Мартин боялся дохнуть. Он действительно испугался. Замкнутый, со всеми
кроме Лея и Пуци державший дистанцию, Рудольф Гесс, эта вещь в себе, вдруг
раскрылся, да так неожиданно... Но что это сулит ему, Мартину? Гесс потом,
когда вернется его хваленое хладнокровие, может пожалеть о том, что сегодня
опять встал не с той ноги, и мимоходом задвинуть Бормана куда-нибудь на
партийные задворки. Хотя эти несколько минут могут сделаться и первым шагом
к их сближению, а значит, послужить карьере Мартина, его судьбе.
Борман, страшившийся моргнуть, по наитию тоже присел на корточки и
робко погладил Берту между ушами. Его рука на мгновение коснулась руки
Гесса. Тот как будто очнулся. Выпрямившись, он быстро кивнул Мартину и вышел
прочь. Борман продолжал машинально гладить собаку.