"Андрей Васильевич Скалон. Живые деньги " - читать интересную книгу автора

концами. А что остальным охотникам ни одной лицензии не досталось - это их
не касается. И мое - мое, и твое - мое! Понял? На вертолете залетали.
Промхоз платил. На вертолете - не на ногах, куда хочешь можно залететь, хоть
к черту на рога.
- Обыкновенно, средство транспорта. В других промхозах вертолеты небось
нанимают, бригады забрасывать. - Арканя засмеялся.
- Средствие, говоришь? Для Ухалова средствие, а для меня, значит, не
средствие? Я от этого без ног оставайся? Справедливо получается?
- Про справедливость я молчу. Каждому свой интерес. Кто успел, тот и
съел, как говорится. Я квартиру получал. Мне следующий дом дожидаться надо,
а голова на что? Председатель профкома комбинатский у меня на кухне неделю
бюллетенил. Баба только мелькала в магазин. Поддавали. Ящик водки и ящик
портвейного - квартира моя. Надо по современности соображать. Ухалову
вертолет, лицензии, а вам фиг с маслом! Так они, наверно, и план кинули
промхозу, и мясом по губам помазали в домашнем обиходе. Всем и хорошо.
- Черт с ним, с Ухаловым. Жизнь у него так в деньги и ушла, у Петра-то
у Ухалова.
- Зря ты на него говоришь. Сумел человек - сразу завидовать. Деньги у
него, конечно, есть, - возразил Пикалов, уважавший богатых людей. - Но и
большого ума мужик, не отымешь. Большого. Он и в промхозе умеет - на хорошем
счету, передовик, и в газетке про него писали, фотографию помещали.
- Вот именно, - подчеркнул Арканя. - Вот то-то и оно.
- Эва! - согласился пасечник. - Так-то если смотреть - оно все
правильно. А уж только ни я, ни ты, да никакой самостоятельный охотник в
соседи к нему не согласится идти. Так?
- Значит, было раньше на Фартовом, а теперь нет, - вернулся Арканя к
интересовавшей его теме.
- Все там было. Там, может, скит был! - Пикалов даже обернулся, сказав
про скит, будто опасаясь подслуха. - В общем, поселение у них там целое
было.
- Раньше ведь большими селами в тайге не жили, - сказал
пасечник.Большие села были трактовые, на больших пашнях да на приисках, где
промышленность развивалась. А глубинку осваивали заимками, починками. Три
семьи живут, у них и пашни на три семьи, и сена - на своих коров, они и
перебиваются с пасеки на скот, со скота на охоту. Тайга, она - мать, если с
умом брать! Орехи те же, ягоды.
- Это так тоже нельзя рассуждать, - уперся Пикалов, - кого же тогда в
колхозы организовы-вать? Пока Петька до Ваньки добежит, распоряжение
принесет! А электричество? По всей тайге линии гнать прикажешь? И пользы от
них государству никакой, сидят, самогонку варят! А тут, допустим, ЛЭП для
них ведут! Понимать надо, линия-то! Я работал, знаю...
- Долдон ты, Пикалов, долдон! Столбов, видишь ли, пожалел, линий! А
откуда обозы в город шли по зимникам? А пушнина? С малых поселений, отвечу
тебе! Это же ресурс для снабжения строек и промышленности!
- Частью ты прав, а частью опять же нет, - мотнул Пикалов
головой.Ресурс, это и мы понимать можем, в тайге сена на десяток коров любая
полянка даст, это ладно. Но ведь ты продавать хочешь, за что же тебе тогда
пенсия, если у тебя личная собственность?
- Это кто же личная собственность? Своими руками если? А! Пенсия! Дети
были у каждого заместо твоей пенсии, понял? Да с тобой, с дураком, чего