"Эдуард Мартинович Скобелев. Катастрофа" - читать интересную книгу автора

верблюда; что на американских базах в Западной Германии полно ракет,
боеголовка которых разделяется на четыре самостоятельных заряда, и каждый
заряд в десять раз превышает по мощности бомбу, сброшенную на Нагасаки...
Сравнительные данные позволяют мистифицировать все на свете, проще
говоря, дурачить обывателя. Из предвыборных речей доктора honoris causa
Шванценпфеффера, который, очевидно, до сих пор возглавляет магистрат в моем
родном городке, я узнавал, что съедаю масла в 2,3 раза, а печатной
продукции поглощаю в 4,8 раза больше, чем средний житель Австрии до второй
мировой войны, зарабатываю в 4,1 раза больше, чем нынешний турецкий
поденщик в странах Центральной Европы, а по сравнению с аборигенами на
Гаваях выпиваю в 7 раз больше пива и в 1,8 раза больше крепких алкогольных
напитков. Разумеется, и объем моих гражданских прав тоже намного
превосходит гражданские права жителей Лапландии времен Амундсена...
Самолет, накренясь, резко пошел на снижение. Меня поташнивало, как в
скоростном лифте. В иллюминаторе мелькнула сплошная зелень тропических
лесов, лишь кое-где рассеченных скалами и руслами рек. Какая-то из них
ослепительно вспыхнула в лучах солнца...
Кроме сравнения с Сейшелами, я помнил, что с людоедством в Океании
давно покончено и последний, кого достоверно съели, - миссионер Томас
Бейкер. В 1867 году его зажарили на островах Фиджи вместе с ботинками,
причем, как свидетельствует хроника, каннибалам пришлись по вкусу особенно
ботинки...
Большинство пассажиров летело в Полинезию, в Паго-Паго и Папеэте. На
аэродроме в Куале выгрузились, кроме меня, крепкие парни в оливковых
шортах, католический священник, служащий местного банка,
коммивояжер-австралиец, мой сосед по креслу, и пара темно-шоколадных
папуасов.
Из Канберры я дал телеграмму, и меня встретил у таможенного барьера
Куйна, чиновник канцелярии государственного совета Атенаиты, сносно
изъяснявшийся по-английски. Посчитав, что утомительное мое путешествие в
общем завершено, я почувствовал нестерпимую духоту и с удивлением
обнаружил, что небо заволокли громоздкие и низкие облака. Распорядившись
насчет багажа, мы вышли через крошечное помещение аэровокзала к площадке
для парковки автомобилей, выложенной бетонными плитами. Отсюда начиналась
единственная приличная дорога на острове, и связывала она аэропорт с
городом и город с причалом, где могли швартоваться не только
торгово-пассажирские шхуны, но и крупные сухогрузы. Куина не без
хвастовства объяснил, что аэродром, дорога и причал - дар правительству от
"Интернэшнл индепендент девелопмент бэнк", получившего за то право на
геолого-разведочные работы.
Сложив чемоданы в потрепанный желтый лэндровер, Куина повез меня в
отель, за нескончаемой болтовней опасно отвлекаясь от руля. Правда, дорога
была свободна, нам встретился всего лишь один автобус и пара
велосипедистов, но ехать на большой скорости при проливном дожде, какой
неожиданно начался, было весьма опасно. Я попросил сделать остановку. Но
едва мы остановились, дождь прекратился.
В русле реки, подле которой я разминал ноги, бурлила, прибывая,
грязно-желтая вода. Берега позарастали колючим кустарником и мангром - их
корни буквально торчали из земли.
Слева от дороги тянулись холмы, вдали синели горы. Оттуда сползал