"Григорий Саввич Сковорода. Сочинения в двух томах, Том 2" - читать интересную книгу авторабудто богом осуществленное и защищаемое разумение.
Говорят суеверу: "Слушай, друг! Нельзя сему случиться... Противно натуре... Кроется здесь что-то..." Но он во весь опор с желчью вопиет, что точно летали кони Илиины. При Елисее плавало-де железо, разделялись воды, возвращался Иордан, за Иисуса Навина зацепилося солнце, за Адама змеи имели язык человеческий... Вот! Скоро-де конец миру... бог знает, может быть, в следующий 1777 год спадут на землю звезды... Что? Разве нельзя, чтоб Лот был пьян от нововыдавленного вина?.. Пускай оно у нас не хмельное, но от бога все возможно..." Сих дрожжей упившись, суевер бражничает и козлогласует нелепую, объявляя неприятелями и еретиками всех несогласных ему. Лучше не читать и не слышать, нежели читать без очей, а без ушей слышать и поучаться тщетным. Детское есть сие мудрование, обличающее наглость и непостоянность блаженной натуры, будто она когда-то и где-то делала то, чего теперь нигде не делает и впредь не станет. Все же то невеликое, что ненужное, и все ненужное то, что не всегда и не везде есть возможное. Возможное и нужное, а нужное и полезное есть то же и напротив того. Какая ж слава и хвала делать невозможное? Все преграждаемое законом блаженной натуры есть тем не полезное, чем не возможное, а чем полезное, тем возможное. По сему-то есть благословенно царство ее 9 за то, что нужное сделала нетрудным, а трудное ненужным". Восстать против царства ее законов - сия есть несчастная исполинская дерзость, любящая преграждение, невозможность и бесполезность, а супостат ползет. Как же могла восстать сама на свой закон блаженная натура, раз она велела тонуть железу - и было так?! Такие нелепые мысли пускай место имеют в детских и подлых умах, не в возмужавших и высоких фамилий людях. Да вкушают божию сию ложь и буйство дети, и то до времени, а благоразумные да будут готовы к лучшему столу. Они, не быв причастниками лжи сей и буйства, могут не зажигать, но тушить факел колеблющего общую тишину и бражничествующего раскола. Нет вреднее, как то, что сооружено к главному добру, а сделалось растленным. И нет смертоноснее для общества язвы, как суеверие - листвие лицемерам, маска мошенникам, стень тунеядцам, подстрекало и поджог детоум-ным. Оно возъярило премилосердную утробу Тита, загладило Иерусалим, разорило Царьград, обезобразило братнею кровью парижские улицы, сына на отца вооружило 14. И не напрасно Плутарх хуже безбожия ставит суеверие. Для меня-де лучше, когда люди скажут, что Плутарха на свете не было, нежели что он был нагл, непостоянен, немилосердный и проч. Да и впрямь суевер скорбит, если кто на полдень, а не на восток с ним молится. Иной сердит, что погружают, другой бесится, что обливают крещаемого. Иной клянет квас, другой-опресноки... Но кто сочтет всю суеверных голов паутину? Будто бог - варвар, чтоб за мелочь враждовать. |
|
|