"Георгий Алексеевич Скребицкий. Лесной прадедушка (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

искал дичь с большим увлечением. Он мог по целым дням без устали в жару и
в дождь рыскать по полю, отыскивая перепелов, или поздней осенью, в холод,
лазить по болоту за утками и, казалось, никогда не уставал.
Джек был прекрасной охотничьей собакой. Он прожил у нас очень долго,
до глубокой старости. Сперва с ним охотился отец, а потом мы с братом.
Когда Джек вовсе остарел и не мог разыскивать дичь, его сменила
другая охотничья собака. К тому времени Джек уже плохо видел и слышал, а
его когда-то коричневая морда стала совсем седой.
Большую часть дня он спал, лёжа на солнышке, на своей подстилке или
возле печки.
Оживлялся Джек, только когда мы собирались на охоту: надевали сапоги,
охотничьи куртки, брали ружья. Тут старый Джек приходил в волнение. Он
начинал бестолково суетиться и бегать, тоже, вероятно, как в былое время,
собираясь на охоту. Но его никто не брал.
- Дома, дома, старенький, оставайся! - ласково говорил ему папа и
гладил его поседевшую голову.
Джек будто понимал, что ему говорят. Он взглядывал на папу своими
умными, выцветшими от старости глазами, вздыхал и уныло плёлся на свою
подстилку к печке.
Мне было очень жаль старого пса, и я иногда всё-таки ходил с ним на
охоту, но уже не для своего, а для его удовольствия.
Джек давно потерял чутьё и никакой дичи найти уже не мог. Но зато он
делал отличные стойки на всяких птичек, а когда птичка взлетала, стремглав
бросался за нею, стараясь поймать.
Он делал стойки не только на птичек, а даже на бабочек, на стрекоз,
на лягушек - вообще на всё живое, что ему попадалось на глаза. Конечно, на
такую <охоту> ружья я не брал.
Мы бродили до тех пор, пока Джек не уставал, и тогда возвращались
домой - правда, без дичи, но зато очень довольные проведённым днём.


УШАН

Охотиться я начал очень рано. Когда мне исполнилось двенадцать лет,
папа подарил мне ружьё и стал брать с собой в лес и на болото.
Вот как-то осенью возвращались мы с охоты. Слез я с телеги и пошёл
рядом - ноги размять. А проезжали мы через лесок. Вся дорога была завалена
жёлтыми листьями: они лежали толстым пушистым слоем, шуршали под ногами.
Так я и шёл, глядя под ноги, и гнал перед собою большую пушистую волну
листьев. Вдруг вижу - на дороге меж листьев что-то темнеет. Нагнулся,
смотрю - зайчонок, да такой маленький!
Я так и ахнул: ведь только что здесь телега проехала, как же она
зайчонка не раздавила?
- Ну, - говорю, - видно, такой ты, зайка, счастливый!
Взял я его на руки, он съёжился на ладони, сидит дрожит, а бежать и
не собирается. <Возьму-ка, - думаю, - его к себе домой, может, он у меня и
выживет, а то всё равно погибнет - уж очень поздно родился. Ведь скоро
зима настанет, замёрзнет, бедняга, или попадёт лисе на завтрак>.
Настелил я в охотничью сумку листьев, посадил туда зайчонка и привёз
домой. Дома мама налила в блюдечко молока, предложила зайке. Только он