"Евгения Скрипко. Друзья и родители " - читать интересную книгу автора

плакала? Мы ж только десять минут простояли.
- Выдумала ты, - отозвалась мастер.
- Честное комсомольское, - утверждала девушка, - у нее даже реснички
мокрые и глаза красные.
Только что успела Наталья Никифоровна дать задания своим помощницам,
как к ней подошел мастер, которого в цехе все называли Никанорыч.
- Что у нас с Клавдией Ивановной делается? - спросил он.
- Плачет, что ли? - переспросила Наталья Никифоровна.
- Черна, как туча. Утром у моих ребят марки взяла и куда-то сунула,
сама найти не может. Хотел было к ней зайти, а она в углу к полке
прислонилась и ревет. Постоял в дверях и ушел. Видно, меня она и не
приметила. Ты бы с ней по-женски этак побеседовала, глядишь, помочь чем
надо.
- Пускай до гудка слез отбавит, не могу я сейчас своих девчонок
оставлять, Никанорыч.
- Ну да ладно, ладно, - согласился старик, - ты только поимей в виду.
Когда раздался гудок, Наталья Никифоровна, остановив станок, сказала:
- Девоньки, прибирайте рабочее место и на обед!
Взяв свою кошелку, Наталья Никифоровна направилась к Топорковой.
- Клавочка! - крикнула она с порога. - Мой руки, давай обедать. Вчера
таких кабачков нафаршировала - объедение!
Топоркова вышла из самого дальнего угла кладовой и, сняв косынку,
вытерла ею лицо. Наталья Никифоровна, хозяйничая у стола, не успела
взглянуть на Клавдию Ивановну, как в дверях появились все четыре ее
помощницы.
- Вы что уставились, козы? - добродушно улыбаясь, спросила Наталья
Никифоровна.
Девушки смущенно переглянулись.
- Клавочка, это они перед тобой извиняться пришли, - догадливо
подмигнула она инструментальщице, которая, заслоняя лицо руками, поправляла
свои светло-русые косы, уложенные двойным веночком вокруг головы.
- Они не виноваты, - отозвалась Топоркова.
- Как не виноваты. А глаза на что? А вдруг бы ты вместо резца ей
болванку чугунную сунула, она бы и притащила мне ее.
Девушки, улыбаясь, смотрели то на мастера, то на Клавдию Ивановну.
- А ну, козы, принесите-ка нам из столовой чайку, да не стойте зря, - и
Наталья Никифоровна подала им литровую стеклянную банку, к которой
протянулось сразу несколько рук. - Да деньги-то возьмите, попрыгуньи вы
неугомонные!
Когда девушки убежали, Наталья Никифоровна, вынув из кошелки маленькую
эмалированную кастрюльку, отложила на перевернутую крышку часть еды для
себя, остальное подставила Топорковой.
- Клавочка, раньше поешь, а потом рассказывай, в кого влюбилась!
- Только любви мне сейчас и не хватало! - грустно отозвалась Топоркова.
Не глядя на еду, она подсела к столу и задумалась.
- Что у тебя опять стряслось, Клавочка? - серьезно спросила Наталья
Никифоровна, вглядываясь в опечаленное лицо собеседницы.
Топоркова глубоко вздохнула, незаметные до того морщинки густо
сбежались на ее открытом лбу, передернулись крепко сомкнутые губы, но она не
заплакала.