"Сергей Скрипник. Смерть в рассрочку " - читать интересную книгу автора

получал не меньшую, чем командир батальона, и большую, чем его капитан.
- Слушай, Васильевич, - сказал он, - не слишком мы большой темп взяли?
Нам-то с тобой ничего, а ребята ведь и сдохнуть могут.
- Тут случай, как в анекдоте, - отвечал капитан. - Надо, Дмитриевич,
надо.
- Смотри, чтоб потом разговоров не было, - хмыкнул Малышев.
У Кондратюка вошло в привычку непременно проверять, как выполняются его
приказы. Заместители не обижались, потому как на его месте каждый делал бы
так же. Он обошел расположение, проверил маскировку, оценил место, выбранное
для туалета и для часового, и приказал завтракать, разрешив потом выпить по
два глотка воды.
- Судя по карте, километров девять отмахали, - жуя консервы с галетами,
сообщил Марьясин.
- Скорее, отползли, - уточнил Черных. - Днем бы другое дело, а ночью не
очень-то намахаешь.
- Ишь, разбежался, - хмыкнул Михаил. - День предназначен для штатских и
этих, относительно обученных из ВДВ. А мы - люди ночи. Кстати, как
охранение?
- В порядке.
- А ты знаешь, Юрий Ангонович, как римляне располагали часовых на ночь?
- Сказать, что не знаю, как-то не по-суворовски. Сказать, знаю, ты не
поверишь. Как быть?
- Слушать старших, если хочешь вырасти большим и умненьким, -
назидательно подняв палец, проговорил Михаил и обернулся к заинтересованно
прислушивавшимся парням. - Это и к вам относится, юноши. В первых строках
докладываю, что в римских отрядах стражи поддерживалась жесточайшая
дисциплина. Если командир при обходе обнаруживал спящего часового, его
сперва ужасно избивали, а потом сжигали, почему-то вместе с одеждой.
Наверное, для того, чтобы ее будущий владелец не заразился
недисциплинированностью. А с часовыми было так. Когда солдаты укладывались
спать, часовые стояли не перед ними на расстоянии, как это делается сейчас,
а внутри. Если кто-то хотел проникнуть на охраняемый объект, то прежде чем
снять часовых, он вынужден был пройти по телам спящих.
- Нашего Дмитриевича на них не было, - отозвался кудрявый черноволосый
прапорщик Валерий Савченко. - Он бы за тридцать метров всадил в часового нож
так, что тот бы и не пикнул.
- Тогда уж лучше снять из бесшумки, - хмыкнул кто-то. Остальные
рассмеялись.
Отношения в группе были весьма демократичные. Парни, независимо от
званий, обращались друг к другу на "ты" и чаще всего по имени. Исключение
делалось не для многих. Капитана называли командиром и Васильевичем,
Марьясина - Мишей или старшим с ударением на последнем слоге, Малышева -
Дмитриевичем и только юного лейтенанта Черных все, кроме капитана и старшего
лейтенанта, величали Юрием Антоновичем, вероятно, потому, что он затрачивал
немало усилий, чтобы казаться солиднее и старше. Однако ничего похожего на
фамильярность и панибратство в отношениях между командирами и подчиненными
не было. Никто не переходил эту незримую, но четко ощущаемую границу.
Субординация не внешнее ее проявление, которым так дорожат люди, не имеющие
за душой ничего, кроме чина, а ее внутренняя сущность, та, что бросает
подчиненного под пули, нацеленные в командира, - соблюдалась в полной мере.