"Лев Скрягин. Тайны морских катастроф" - читать интересную книгу автора

числе и судовой плотник. Внимание Дево привлек лежавший на столе раскрытый
судовой журнал "Марии Целесты". Последняя запись в нем относилась к 24
ноября 1872 г. В ней говорилось, что в полдень этого дня судно находилось по
астрономическому определению в точке с координатами 36░57' северной
широты и 27░20' западной долготы. Дево переписал координаты в свою
книжку и вошел в следующее помещение, оказавшееся кают-компанией.
Все здесь выглядело так, будто люди только что вышли отсюда. На
обеденном столе были расставлены тарелки и чашки, лежали ложки, ножи и
вилки. У иллюминатора стояла швейная машинка с незаконченной работой -
детской рубашкой. На полу разбросаны игрушки (видимо, капитан взял в
плавание жену и ребенка).
Штурман "Деи Грации" увидел на письменном столе грифельную доску, на
которой судоводители обычно делали черновые пометки перед тем, как сделать
запись в вахтенном журнале. Оказалось, 25 ноября 1872 г. в 8 часов утра
бригантина находилась в шести милях к зюйд-зюйд-весту от острова Санта-Мария
(один из Азорских островов).
В верхнем ящике стола штурман нашел связки писем, какие-то бумаги,
старые газеты, две библии, готовальню и конверты для писем. Из книжного
ящика он извлек большую деревянную шкатулку, инкрустированную перламутром.
Она была незаперта. Здесь хранились золотые кольца, браслеты, медальоны,
ожерелье, украшенное камнями, названия которых штурман не знал, и множество
безделушек. В одном из отделений шкатулки лежала толстая пачка банкнот
достоинством в десять английских фунтов стерлингов каждая. Под ней была
пачка потоньше - американские двадцатидолларовые ассигнации. Оливер Дево
уже было переступил через комингс кают-компании, но вернулся и подошел к
дивану.
"Нет, мне это не могло показаться! - пробормотал он. - Какое-то
наваждение... Только что я, выходя отсюда, дотронулся до этого ящика, и он
мне показался сухим. Но ведь в каюте все влажное, даже диван, на котором он
лежит..."
Дево прикоснулся рукой к крышке объемистого ящика. Она была сухой. В
ящике лежала украшенная перламутром небольшая гармонь-концертино с
перламутровыми кнопками. Штурман приподнял и передвинул ящик на край
дивана... "Ага! значит его поставили сюда уже после того, как вода проникла
в каюту через открытый световой люк, значит, на "Целесте" кто-то есть", -
решил Дево и быстро зашагал по коридору на палубу. Здесь по-прежнему никого
не было. Штурман перегнулся через комингс люка. Там внизу, в трюме, матрос,
стоя по пояс в воде, вслух пересчитывал бочки. Дево подождал, пока он
закончит.
- Ровно одна тысяча семьсот штук. Одна бочка неполная - не хватает
трети. В них чистейший ректификат, видимо, коньячный, сэр! Признаюсь, я уже
немного попробовал - в трюме собачий холод! От этой проклятой воды у меня
лязгают зубы, сэр! - прокричал из трюма матрос.
"Нет, на "Целесте" все же кто-то должен быть", - подумал про себя
штурман и, крикнув матросу "Вылезай", зашагал на бак, к носовой рубке. Он
открыл ее дверь, шагнул - и очутился по щиколотку в воде. Чертыхаясь, что
промочил ноги, Дево спустился по трапу вниз и стал осматривать помещение,
где жила команда бригантины. На палубе кубрика плескалась вода. В остальном
же здесь был порядок: рундуки с личными вещами матросов - на месте, четыре
койки заправлены, на лине, натянутом у переборки, сушились матросские робы и