"Зигмунд Янович Скуинь. Нагота " - читать интересную книгу автора

Разговор переходил с одного на другое. Говорили о книге Ватсона
"Двойная спираль", об операх биг-бита, новейшей лазерной технике, об
использовании вычислительных машин для толкования снов. Говорили все, за
исключением молодого человека в очках, с короткой стрижкой. Тот сидел у
торшера и читал газету.
- Э-э-э, вы только послушайте, цитатка просто прелесть, - вдруг подал
он голос- "Кто побеждает в групповых велозаездах? В кажущемся хаосе этих
заездов есть свои закономерности. Побеждает, во-первых, тот, кто в целости
сохранит кожу и кости, во-вторых, кто сбережет техническую оснастку - шины,
колеса и прочее, в-третьих, не спасует перед трудностями состязаний, до
конца не утратит хорошего настроения и быстроты реакции..." Колоссально
ведь, а?
Раздался смех.
- Милый Робис, а про ум ничего там не сказано? - спросила Вита.
- Как же не сказано, - отозвался Робис, вертя в руках газету. -
Здоровый ум в здоровых костях.
- В самом деле колоссально, - проговорил Эдмунд. Вита включила
магнитофон. Долго терпеть тишину они не могли. Задыхались в тишине, как рыбы
на песке.
Еще часок можно было поработать, - всего-навсего начало одиннадцатого.
Но мысли путались, ветер какой-то в голове, и такое чувство, будто он сидел
не в своей комнате, а на вокзале; поезд только что ушел, стук колес затихает
вдали, и тишина после суматохи особенно разительна. Нет, он не жалел о
потерянном времени. Встреча с молодежью была полезной.
Он потянулся, снял с полки старинный том в роскошном кожаном переплете.
Откуда он тут? Должно быть, Вита что-то искала, попутно наводя свой порядок.
Когда-то в старом двухэтажном доме на окраине, у песчаного холма
Гризинькалн, прямо над ними жил отставной штурман дальнего плавания Кристап
Плите. Невысокий человечек с густыми бакенбардами и острой козлиной
бородкой. Мальчишки прозвали его папашей Буль-буль. Летом сорок первого
шальной снаряд, разорвавшийся во дворе, отнял у штурмана жизнь без
каких-либо заметных повреждений тела. На улицах свистели пули, за ворота нос
не высунешь, и потому пришлось закопать папашу Буль-буль прямо во дворе, за
поленницей.
Позднее откопали, положили в гроб, чтобы похоронить на кладбище. Вдове
покойного все это было не по силам, пришлось помогать. После похорон соседка
зазвала его наверх и предложила что-нибудь взять на память из вещей
Кристапа. Вся комната пропахла каким-то приторным запахом; казалось, он
исходил от мягкой, обитой плюшем мебели, от плотных бархатных портьер,
бесчисленных полок, шкафов, сундуков. Ему не терпелось поскорее выбраться на
свежий воздух, и он второпях кивнул на книжную полку. Так ему достались
"Афоризмы" Шопенгауэра.
Турлав полистал плотные страницы, пытаясь вникнуть в хорошо знакомый
когда-то текст. Его немецкий был все еще хорош, чтобы схватывать
инженерно-технические новшества, однако распутывать хитросплетения
шопенгауэровского остроумия стало трудновато. Одно приобретаешь, другое
теряешь, это понятно. Но где та грань, за которой начинаешь больше терять,
чем приобретать?
Он рано и безошибочно вышел на верную дорогу. Везло ему и в том, что
повсюду встречались люди увлеченные, знающие, у которых было чему поучиться.