"Зигмунд Янович Скуинь. Нагота " - читать интересную книгу автора

Развестись нельзя, папа римский не позволит. А годы идут, время не ждет. Что
делать бедному Генриху?
С э р. Нам с Харием такое не грозит.
В е л т а. Ах, мужчины, все вы немного Генрихи Восьмые. Даже если без
жены шагу ступить не можете.
С э р. И это к нам не относится.
В е л т а. К вам тоже.
М а л в и н ь. У нас нет жен. У нас есть сыновья.
Из колбы повалил пар, запахло чаем.
- Эликсир готов, - сказал Сэр. - Кому налить? Тебе, Майя?
- Благодарю, - ответила Майя. - Я буду пить вино.
- Я тоже буду пить вино, - сказал Малвинь.
- Мой милый Альфио, не обижайся, - сказал Сэр, - нашей компании винные
пары дороже чайных.
- На сей раз рискну отмежеваться от вашей компании.
Чай был горяч как огонь. Турлав обжег губы.
Велта с Малвинем заговорили об известных им одним диапозитивах, Сэр
угощал Майю новейшим своим изобретением - морковным коктейлем. Выяснив все
относительно диапозитивов, Малвинь занялся проигрывателем.
Турлав взглянул на часы. Глупо и неприлично, нельзя было этого делать,
но само собой получилось. От Сэра не ускользнул его жест.
- Ладно, ладно, торопыга, понял тебя, - сказал он. - Надеюсь,
присутствующие нас извинят.
Внешне ничего не изменилось, на лице все та же перченая усмешка, в
петлице по-прежнему гвоздика, в руке дымящаяся сигара, и все же Сэр,
сидевший теперь перед ним, казался другим человеком. Он так быстро
перестроился, что Турлав никак не мог подобрать нужную тональность, и
разговор с директором пересказал довольно путано, чуть ли не с мальчишеской
бравадой. Затем, стараясь не напускать на себя серьезность, заговорил о
вещах, им обоим хорошо известных.
И чего я ломаюсь, сам на себя рассердился Турлав, ведь я приехал для
того, чтобы все высказать начистоту. Конечно, обстановка оказалась не той,
на которую я рассчитывал, однако здесь никто не мешал. Выброси из головы эту
девчонку. Время подумать о более важных вещах.
- Короче говоря, - прервал он себя, - моя точка зрения по этому вопросу
тебе известна, хотелось бы услышать твою. (Опять сморозил глупость! К чему
этот дурацкий пафос?)
- Послушай, Альфред, мы с тобой давние знакомые. - Неожиданно согнав с
лица улыбку, Сэр ткнул сигару в пепельницу. - Скажи, тебе не кажется, что ты
постарел?
- Постарел? С чего вдруг?
- Да вот смотрю - воюешь с новым. Руководствуешься личными мотивами.
- А если я убежден... То, что некоторые считают...
- Давай уточним: не некоторые, а большинство.
- Хорошо, допустим. Итак, большинство считает "новым" то, что на деле
всего лишь опрометчивость. Почему я должен принимать "новое", раз оно не
выдерживает критики? "Новое" с заниженными показателями? Техника не терпит
абстракций, тут все можно вычислить. Это тебе кажется приметой старости?
(Должно быть, слова Сэра о старости задели больнее всего, опровергнуть их
сейчас казалось очень важным.) А может, как раз наоборот? Может, постареть -