"Алексей Слаповский. День денег" - читать интересную книгу автора

бодрости и фантазии. - С похмелья человека мучают кроме страданий физических
- какие еще? Его мучают угрызения совести. Стыд.
- Это Больного-то? - засомневался Змей.
- А чем Больной хуже других? - задал Писатель гуманистический вопрос. -
Моральное похмелье после выпивки, я уверен, терзает даже убийц и
насильников. Пусть ему стыдно не перед людьми, близкими и далекими, но ему
обязательно стыдно перед тем единственным, что он уважает, ценит и любит, -
перед собственным организмом. Да, Больной злится. На жену, на детей, на весь
свет. Но и моральное страдание нельзя не учитывать. И вот приходим мы - за
рублем. И он понимает, что у него есть возможность сделать добро, он вдруг
вспоминает, что добро - это хорошо, что за него воздастся, благодеяние для
похмельной души подобно рассолу для похмельного тела, и он даст нам рубль.
- Нет, - сказал Парфен не столько от сомнения, сколько от привычки
оппонировать и быть пессимистом. - Ты не прав. Он стал богатым, заносчивым.
Недавно он проехал мимо меня и обрызгал грязью. Мы придем и застанем его
больным, жалким. Ему это будет неприятно. И он не даст рубля.
- Допустим, я приму твою версию! - воскликнул Писатель. - На самом деле
я не принимаю ее, но, допустим, принял. Да, он жалок, болен. Но то, что к
нему придут люди еще более жалкие, его утешит. И он даст рубль!
- Между прочим, - сказал Парфен, - просьба о рубле может быть им
воспринята как насмешка! Он подумает, что мы считаем его таким жлобом, что
не решаемся просить больше. И не даст рубля!
- Все зависит от того, как просить. Кто нам мешает сказать, что мы
решили выпить бутылочку водки, но не хватает всего лишь рубля. В этом нет
ничего для него унизительного. И он даст рубль!
- Он позавидует: вот, люди сейчас получат удовольствие, а он вынужден
терпеть, не может себе даже водочки позволить. И не даст рубля!
- Ты не знаешь психологию пьяницы. Настоящий пьяница рад не только за
себя, когда сам пьет, он рад, когда и другие пьют. На самом деле тут скрыто
подсознательное злорадство! - разгорался Писатель. - На самом деле пьяница,
одобряя явно питье других, предвидит, что после питья эти другие будут
мучиться с похмелья, и он поощряет их, по сути, не во благо им, а во вред!
Поэтому Больной даст рубль!
- Но если дома его жена, - не сдавался Парфен, - Больной будет думать
не только о своих амбициях. Вчера он напился, протратил сколько-то денег, а
сегодня у него будет повод доказать жене, что он не мот и копейку считать
умеет. И не даст рубля!
- Больной, я думаю, не из тех, кто - с похмелья или в любом другом виде
- делает что-то на потачку жене. Наоборот, он будет рад досадить жене за то,
что ей хорошо, а ему плохо. И даст рубль!
- А ты не исключаешь, что жена здесь вообще ни при чем? Ты разве не
знаешь закон всех мотов: сегодня они тратят тысячи, а завтра, жалея деньги,
торгуются из-за гривенника и удавятся из-за копейки. Поэтому он не даст
рубля!
- Но есть и другой закон! - сказал Писатель. - Закон общности
похмельных душ! И в силу этого закона он даст рубль!
Исчерпав свои доводы, Писатель и Парфен посмотрели на Змея как на
третейского судью.
Тот, понимая важность своей роли, подумал и сказал:
- А почему рубль? Тогда уж сразу десять или сто. Для него сто - как для