"Алексей Слаповский. Российские оригиналы" - читать интересную книгу автора

ночи с тихо-хрустальным восторгом покоя и понимания того, что опять всe -
впереди...


Е. ЕРЕПЕНЬ (ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГОЛУБЯТНИКА)

Третий, он же последний, этаж дома, в котором я живу, прозвали
голубятней за то, что он деревянный, в отличие от двух основных, кирпичных.
В единственную квартиру этого этажа-надстройки ведeт крутая лестница по
внешней стене дома, ветхая, с недостающими ступенями, открытая всем ветрам,
дождям и снегам. Живeт там старый человек Гуторьев Захар Климович, по
прозванию, естественно, Голубятник. Живeт одиноко и гордо, философски. Мы с
ним время от времени чай пьeм.
Встречает он меня всегда словами: "А, ерепень пришeл!" - и я на это
прежде внимания не обращал, но вот занялся составлением энциклопедии, дошeл
до буквы "Е" и выбирал, кого описать: Единомышленника, Еретика Верующего -
или Еврея, который у нас, конечно же, не национальность, а именно русский
тип в русском его своеобразии. Тут-то и догадался наконец спросить, почему
меня старик называет ерепень.
- Ерепень? - фыркнул Голубяник. - Это или надо знать - или знать не
надо!
- Мне - надо.
- Умный сам поймeт, а дураку не объяснишь, - продолжал Голубятник
изъясняться афористично и туманно.
- Меня интересует - это вы только мне кличку дали или есть тип такой?
- Не всякий тип - тип. Вон ещe ерепень! - ткнул пальцем в окно
Голубятник.
Я посмотрел и увидел Пашку-Брымзу из дома напротив. Пашка -
безработный, то есть бездельный пьяница, но хлопотун. Не имея ни гроша
денег, он ежедневно пьян - и при этом одет довольно чисто и даже, по слухам,
у него бесплатная любовница есть. Чeрт знает, где он берeт на выпивку. То
подкарауливает кого-нибудь, обаятельно выпрашивая взаймы без отдачи, то,
смотришь, тащит огромный старый самовар в неподалeкий пункт приeма цветных
металлов, то пакет электродов для сварки где-то раздобудет, ищет покупателя,
то мчится, выполняя чьe-то поручение, - и вечно весел, энергичен, неунывающ.
Во мне, пожалуй, такой способности к неунынию нет, но я, кажется, стал
догадываться, почему и меня, и Пашку-Брымзу Голубятник объединил в один тип.
- А вон чучмарик чемурудный к нему подкатился! - воскликнул Голубятник.
К Пашке действительно подкатился маленький мужичонко с детским круглым
лицом, тоже пьяница, но неудачливый, по кличке Кузя. Вечно он примкнeт к
компании, разжившейся деньгами или спиртным, ему наливают маленько, но
почему-то обязательно очень скоро гонят прочь с насмешками. Что именно было
в нeм такое, позволившее Голубятнику назвать его чучмариком чемурудным, я не
уловил, но это поименование удивительно ему шло. Больше того, оно подошло бы
к целой когорте людей, подобных этому мужичонке.
Вот так вот, горько подумал я. Ты умствуешь, анализируешь и
типизируешь, а человек, живущий рядом, прямо над тобой, владеет
классификацией совершенно оригинальной и ни от кого не зависящей!
Не потаившись, я рассказал Голубятнику о своих мыслях, о своих занятиях
- и попросил его поделиться своей системой.