"Алексей Слаповский. Победительница" - читать интересную книгу автора

хочется, говорите сами, а я буду молчать.
Я говорила, он следовал моим указаниям, все на глазах делалось лучше и
лучше, пока я не сказала: "Стоп! Это то, что нужно!"
Он рассмеялся и поставил рядом зеркало.
И я увидела сама себя.
И опять поверила в свою внешность.
Но мне мешало неблагоприятно приобретенное свойство: после случая с
клеем у меня началась аллергия. При этом клей, наверное, был не
синтетический, а органического происхождения. Его, Никита, как я потом
узнала, делали из костей и кожи убитых животных. Поэтому аллергия у меня
была не только на клей, но и на все, что напоминало его запах, - то есть в
первую очередь на людей, ибо я в них с ужасом учуяла запах этого клея.
Я лечилась, мне выписывали лекарства, но все равно это был очень
тяжелый период. Я ведь поступила тогда все-таки в университет и училась
бесплатно, помогли школьная золотая медаль и мои блестящие знания, сам декан
называл меня лучшей студенткой, которую он видел за последние десять лет, но
приходилось посещать занятия, а там вокруг множество людей и соответственно
облака аллергических запахов. Мне приходилось затыкать нос кусочками ваты и
дышать только ртом, что не полезно. Я ни с кем не дружила, не входила в
тесное общение, меня считали странной. И одевалась я в это время темно,
глухо, закрыто, будто была какой-то монастырной девушкой.
В это время ко мне обратился один из фотографов, снимавших конкурс
"Краса Саратова", Денис, Дэн, тезка моего младшего брата, который знал о
моей истории и считал, что со мной обошлись жестоко, что я была лучшей. Он
предложил мне позировать с целью использования фотографий в рекламе и других
акциях, обещая дать денег, когда пристроит фотографии. Я согласилась.
Он начал снимать меня в различных костюмах и в купальниках и очень
просил изобразить стиль ню, то есть без одежды. Но я не могла на это пойти.
Не потому, что тогда было строгое время, хотя, конечно, если сравнить с
будущим, это была эпоха жестокого лицемерия, табуированной сексуальности и
пуританской морали. Вот занятно: я помню это слово: "пуританский", но что
это такое, не помню. Что-то религиозное. Россия, кстати, тогда была очень
религиозной страной, все заседания Верховного Совета, Думского Правительства
и Кремлевского Синклита начинались с молитвы (мусульмане и иудеи молились в
сторонке, отдельно), постоянно строились божественные дома, авторитет церкви
был велик11. Я тогда еще не верила в Бога, то есть не чувствовала в себе
этого, но была религиозной. Я знала, что вера - хорошо, полезно, что она
правильно воспитывает детей, поэтому можно сказать, я все-таки верила -
превентивно.
Так вот, я отказывалась по другой причине. Я думала о тебе, Никита. Я
думала: вот ты вырастешь и увидишь мои когдатошние фотографии наряду с
фотографиями порнозвезд и непристойных моделей, и тебе станет неприятно.
Дети не должны видеть голыми своих родителей - так я думала тогда, дитя
своего века, а ты, конечно, только посмеешься над моей ископаемостью.
Дэн снимал меня несколько дней подряд. И однажды не выдержал,
набросился на меня. Сказал, что фотографии только повод, что он в меня
влюбился, что хочет со мной секса. Я ударила его штативом. Он упал и стал
спрашивать, почему я так себя веду? Я ответила, что мне противен не только
он, но на данный момент все люди, включая отчасти и себя. Разве ты не
заметил, спросила я, как много я употребляю духов? Это потому, что у меня