"Светослав Славчев. Дело "Вагон 22051"" - читать интересную книгу авторавагоном, чтобы не замерзнуть, курили и разговаривали.
Богданов как самый старший в приемной группе объяснил, каково положение и добавил, что "организация-отгрузчик несет полную ответственность за целость и сохранность груза". При слове "сохранность" Ганчев поморщился, как от зубной боли, следователь слегка усмехнулся, а железнодорожник вообще не реагировал. - Прошу товарища следователя предпринять необходимое! - завершил Богданов. Наступило короткое молчание. Следователь - по фамилии Минковский - подошел к вагону, заглянул внутрь, не поднимаясь по ступеням, и вернулся. - Пересчитаю и я, но потом! А пока будем надеяться, что вы сосчитали точно! Дайте документы! Богданов подал. - Кто распломбировал? - Я, но мы были все вместе! - ответил Богданов. - Верно я говорю? - повернулся он к остальным. - Спрашивать предоставьте мне! - улыбнулся снова Минковский. - Ясно. Вы вскрыли вагон, все пересчитали. Чем вскрыли пломбу и где она? - Вон там висит! - кивнул железнодорожник на дверь вагона. - Вот этой отверткой вскрыли пломбу. И он достал из кармана шинели большую отвертку с красной ручкой. Минковский открыл "дипломат" и положил в него отвертку. Потом приступил к осмотру двери, оглядел дужки и простенькую задвижку, снял пломбу вместе с большой, мягко гнущейся проволокой и тоже положил в чемоданчик. Затем прошел мимо вагона, время от времени постукивая по обшивке, потом наклонился и его движением. Закончив осмотр внизу, Минковский поднялся по лестнице и оглядел крышу вагона. - Да нет! - крикнул ему железнодорожник. - Эти вагоны я хорошо знаю, их только пушкой прошибешь. Единственно через дверь могло быть! Минковский похлопал руками, стряхивая с них пыль. - Вы все пересчитывали? - спросил он. - Все, - подтвердил Богданов. - Значит, все и входили в вагон! - констатировал Минковский. - Сейчас, товарищи, и я пересчитаю, потом запрем и опечатаем вагон, а вы пойдете со мной! Нужно будет сделать кое-какие исследования. Драгиев любил эти минуты после обеденного перерыва, когда в лаборатории с двумя микроскопами и другими зачехленными приборами, стоящими на пристенных столах с лампами на длинных штативах, было тихо и спокойно, только холодильник время от времени мурлыкал в углу, словно сонная кошка. Нервные утренние совещания, телефонные разговоры, сдача экспертиз и вся предобеденная суета были позади. Теперь можно было заложить новые пробы, внимательно прочитать сопроводительные письма и немного подумать в спокойной обстановке. Нельзя сказать, что Кирилл Драгиев просто любил свою работу. Он жил ею и был одним из тех редких счастливых чудаков, для которых любимое хобби стало профессией. Такое мнение давно сложилось о нем и в отделе, где он работал, и в управлении. Прослыв чудаком, Драгиев как-то незаметно вышел из общей колеи суровой служебной дисциплины. Не то чтобы он опаздывал на |
|
|