"Лев Исаевич Славин. Последние дни фашистской империи (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

Он хорошо помнил, как год назад Гитлер приказал расстрелять его за
катастрофу 9-й армии под Бобруйском. Расстреливали и за меньшее, особенно в
последнее время. Иногда просто за расхождение с Гитлером в вопросах военной
тактики. Другие пленные генералы рассказывали:
- Пока германская армия побеждала, Гитлер приписывал эти победы себе.
Когда германская армия начала терпеть поражения, Гитлер приписывал эти
поражения генералам. Между тем, что мы могли? Гитлер, забрав в свои руки
высшую военную власть, парализовал действия армии. Руководителем ОКВ
(верховного командования) считался генерал-фельдмаршал Кейтель. Офицеры
насмешливо прозвали его - Лакейтель... Еще у него было ироническое
прозвище - начальник имперской бензоколонки. Ибо власть его фактически
распространялась только на запасы бензина... А на фронте дело дошло до того,
что командующий армией не мог передвинуть даже батальона с одного участка на
другой без личного разрешения Гитлера...
К этому необходимо добавить, что после разгрома фашистов под
Сталинградом так называемая пропаганда шепотом (то есть слухи, намеренно
пущенные в немецком народе нацистскими властями) утверждала, что стратегия
Гитлера была, дескать, правильной, но генералы якобы извращали ее. В свою
очередь, генералы валили ответственность за свои поражения на Гитлера. Это
тот случай, когда обе стороны правы.
Попав в плен, германские генералы охотно подчеркивали свою якобы
"оппозиционность" по отношению к Гитлеру. На самом деле они служили ему
верой и правдой. В том числе и Вейдлинг, который, несомненно, был предан
фашистскому режиму не за страх, а за совесть.
Действительно, вскоре Гитлер отменил свой приказ о расстреле генерала
Вейдлинга. Тем не менее слово "расстрел" незаметно для самого генерала то и
дело упоминается в его показаниях. Видимо, призрак расстрела беспрерывно
витал над окружением Гитлера. Палачи всегда под руками: эсэсовцы из отряда
личной охраны Гитлера.

2

Мне удалось повидать этих головорезов все в тот же памятный день 2 мая.
Я искал вход в пресловутое подземелье, где всю войну укрывалась гитлеровская
верхушка. Мне было известно, что туда можно было проникнуть из Новой
имперской канцелярии по лестнице и по лифту. Однако, когда я приблизился к
этому ходу, я уже не нашел его: накануне он был разворочен нашими снарядами.
Берлинцы указали мне другой ход - непосредственно с улицы.
В добровольных гидах тогда недостатка не было. Сразу же после
капитуляции Берлина, как только утихла стрельба, жители высыпали на улицы во
множестве. В Берлине к моменту капитуляции оставалось, по-видимому, не менее
двух миллионов человек. С метлами и лопатами в руках берлинцы принялись
убирать с улиц щебень и кирпич. Таскали воду из колонок, искусно лавируя
между падавшими отовсюду горящими головешками. Усердно растаскивали товары
из полуразрушенных магазинов. И все это многие из них делали с таким
будничным, деловитым видом, точно ничего особенного не случилось, точно не
произошло только что на глазах их величайшее историческое событие: пала их
столица, рухнуло их государство. Что это: бесчувственность? усталость?
безразличие? жажда покоя?...
Следуя указаниям берлинцев, я пошел по Вильгельм-штрассе и, обогнув