"Лев Исаевич Славин. Армения! Армения! (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

господствовать не как пороки, а как страсти общественной жизни, - до тех
пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых,
Молчалиных и других..."
Иногда кажется, что народность таланта армян объясняется их
происхождением: это крестьяне. Еще и сейчас почти половина населения Армении
проживает в селах (из каждых ста - сорок четыре). О ком ни спрашиваешь,
следует ответ: он из такой-то деревни (иногда зарубежной). Как часто исток
одаренности исходит от земли! Мысли эти приходят в голову, когда
соприкасаешься с портретной живописью Акопа Овнатаняна. Давно уже нет в
живых этого художника. Но купцы, градоправители, генералы, мещане,
чиновники, их жены, обвешанные драгоценностями, выписанными с ювелирной
кропотливостью, живы на его полотнах.
За любым портретом Акопа Овнатаняна вы видите и душу, и время, и
личность, и эпоху. По таким портретам можно изучать историю общества. В то
же время каждый рассказывает о какой-либо сокровенной страсти,
первенствующей в душе его модели, - о надменности (А. Саркисян),
романтичности (Акимян), мудрости (НерсесАштаракеци), нежности (Назелли
Орбелян), любви (Ананян).
Шесть поколений Овнатанянов на протяжении двух столетий были
художниками. Род их прервался на Акопе. Это был пик наследственной
талантливости. Гены одаренности, накапливаясь, достигли в Акопе Овнатаняне
вершины, и на нем же эта артистическая династия исчерпала себя, свою
творческую силу.

Почему-то все называют этого художника просто по имени: Минас. Хотя,
конечно, у него есть и фамилия: Аветисян.
Природа Армении радостна. Но и сурова. На полотнах Минаса краски
Армении приобретают новое качество. Когда я смотрю на картину, которая
называется "У порога", - огненно-желтая фигура крестьянки выглядывает из
коричневого мрака приоткрытой двери дома, - я вижу не только пылкую природу
Армении, но и застенчивость крестьянской души, ее скрытую силу в облике
скромности, ее единство с сущностью страны.
В замечательном автопортрете Минас изобразил себя не с традиционной
виноградной гроздью в руках, а с бурой, запыленной колючкой, репьем или
чертополохом. Он борется с чувствительностью, с красивостью. Перед нами На
портрете и есть борец, рыцарь, подвижник, а может быть, пахарь. В картине
"Посвящение" художник изобразил на кресте самого себя. По бокам - родители,
старые крестьяне. Нет здесь ни страдания, ни мучительства, свойственного
этой теме. Наоборот - жизненность, душевная теплота. Как заметил один из
созерцателей картины: "Ну что ж, все-таки распятый добился кой-чего в
жизни..." Я не успел спросить, кого он имел в виду: Христа или Минаса? И
самого художника я не мог спросить, потому что он в те дни был в Москве, на
своей персональной выставке.
Покидая мастерскую Минаса, мы еще раз увидели Ереван сквозь проемы
лестничной клетки. Мы спускаемся с шестого этажа, и на каждой площадке перед
нами встает гора, обнимающая город. На склонах ее уже зажигаются вечерние
огни. Пейзаж становится другим не только в стремительно блекнущем свете
неба, но и в изменяющемся ракурсе. По мере того как мы спускались, гора на
горизонте росла. Наконец, в самом низу, ее заслонили одноэтажные глинобитные
домишки, посреди которых растрепанные хозяйки жарили на мангалах шашлыки.