"Виктор Славкин. Исповедь графомана" - читать интересную книгу автора

перекрытия нашего дома, прошибая один за другим геологические слои, пока с
головой не окунулся в расплавленную магму... Примечание сообщало, что поэма
"Осень" в черновом автографе кончалась точно так, как кончалась она у меня.
Рука моя мне больше не принадлежала.
Тысячи пушкинских росчерков, мелких движений пера его, неприметных
поворотиков и закруглений, безотчетных проскальзываний и остановок
натренировали мою руку так, что она теперь сама, повинуясь одной лишь силе
инерции, может воспроизвести все, что когда-нибудь написал ее подлинный
хозяин - не я! Господи, какие горизонты засветились вблизи, какие пейзажи
показались!.. "Куда ж нам плыть?.." За короткое время - с октября по январь-
я восстановил все, написанное Пушкиным и уничтоженное либо временем, либо им
самим, либо просто по какому-то недоразумению не включенное в собрание
сочинений. Среди этих рукописей была десятая глава "Евгения Онегина",
"История Петра Великого", письма к Наталье Николаевне, кишиневские дневники
и многое другое... Я работал, прерываясь только на короткий сон. Так
продолжалось до девятого февраля.
В этот день у меня кончился запас бумаги. С утра мне отлично
работалось, но часам к трем я исписал последний лист. Я подумал, что теперь
мне уже не нужна старинная бумага, и решил сходить в ближайший канцелярский
магазин запастись обычной.
По дороге я купил пару бутылок лимонада - днем я предпочитал этот
напиток чаю.
Я шел по Невскому, по четной его стороне, от Адмиралтейства в сторону.
Московского вокзала. И вдруг, почти в самом начале моего пути, когда,
миновав дом " 16, я приближался к номеру восемнадцатому,- со мной произошло
нечто невероятное и мгновенное. Шок, спазм, удар, приступ. Горло мое
охватила узкая горячая петля, изнутри оно опалилось каким-то дьявольским
огнем, тело содрогнулось и сделалось легким, казалось, вмиг из него ушла вся
влага, жар всех африканских пустынь на секунду коснулся моих щек. Пить,
пить, о!.. "Лимонад!" - сверкнуло в мозгу. Я выхватил из авоськи бутылку,
зубами сорвал в пробку... Я пил, лимонад проваливался в меня кусками, с
каждым глотком возвращались ко мне зрение, слух, разум. Я успокаивался, и
сами собой стали сходиться детали, сопоставляться обстоятельства, смыкаться
связи... И перед моим внутренним взором просветлилась картина, сцена, в
которой мне суждено было стать главным действующим лицом. Я вспомнил, что
сегодня 8 февраля, 27 января по старому стилю,- очередная годовщина дуэли
Александра Сергеевича Пушкина, что встал он в этот день рано, в восемь часов
утра, все утро много писал: потом к нему приехал библиограф Ф. Ф. Цветаев,
потом произошла встреча с Данзасом, потом вместе поехали во французское
посольство, потом Александр Сергеевич один вернулся домой, потом... Потом
поехал в кондитерскую Вольфа и Беранже, пока ждал своего секунданта Данзаса,
выпил стакан лимонада... И вспомнил я также, вернее, не вспомнил, а нутром
почувствовал, что там, где была эта знаменитая кондитерская - Невский, 18 -
теперь располагается "Литературное кафе", около которого я стою сейчас с
пустой бутылкой лимонада в холодной руке...
Как я мог забыть такую поворотную дату в жизни Александра Сергеевича!..
Спасибо моему организму, который, как и моя рука, привык жить в пушкинских
ритмах,- напомнил.
Я вышел из магазина, взял такси и поехал на Черную речку, к бывшей
Комендантской даче, где на месте дуэли Пушкина ныне воздвигнут обелиск. Я