"Ольга Славнейшева. Святая Грета" - читать интересную книгу автора

со стоячим воротничком и зеленые вельветовые штаны с карманами на бедрах.
Грета на секунду залюбовалась им. Клайс поглядел ей в глаза и все понял - и
то, что Грете необходимо поговорить с Монстроборцем, судя по горящему
канделябру, и то, как она успела соскучиться по своей келье (Клайс иначе ее
комнату не называл). В комнате Клайса все было иначе - у потолка вращались
голографические планеты и покачивались модели звездолетов, свисающие с
крючков, а на стене переливался сполохами здоровенный плакат с боевыми
роботами, штурмующими космическую базу во имя Иесуса. Рядом висело распятие,
но Грета была уверена, что Клайс во время вечерней молитвы разглядывает
плакат. Еще у Клайса был визор и видеоприставка с кучей игрушек. И
простреленный танковый шлем, найденный на Полигоне, и склеенные из картона
крепости (они их мастерили вместе с Полом), и комиксы, и куча всего того,
что обычно встречается в комнатах мальчишек, включая шкаф со скомканными
вещами и секретер, вроде бы аккуратный, с вытертой пылью, но внутри...
- Ты идешь? - спросил Клайс.
- Пошли, - вздохнула Грета. Кроме Монстроборца, она с радостью
поговорила бы с братом, но дома это было невозможно. Слишком тонкие стены,
слишком важные вещи предстояло обсудить.
Клайс подмигнул ей.
"Еще успеем поговорить."
Грета улыбнулась краешком рта.

Кухня была совсем крошечной. А может, слишком много места занимал
круглый стол. Грета тут же уселась на свое место, Клайс - рядом с ней. Мать
молча поставила перед ними тарелки с разогретой фасолью, масленку с
натуральным маслом и корзинку с нарезанным хлебом.
Помолившись, они принялись за еду.
Атмосфера была гнетущей. Грета научилась этого не замечать, но так было
всегда. Она скосила глаза и поглядела на мать. Та была занята серьезным и
совершенно бесполезным делом - она протирала посуду полотенцем, прежде, чем
убрать ее в шкаф. В их семье говорить во время еды вроде бы не запрещалось,
но лучше этого было не делать. Клайс легонько задел под столом коленом,
указал глазами на фасоль:
"Давай наперегонки!"
Сам он почти уже доел. Грета поднажала, но держать ложку приходилось
левой рукой, а это было не совсем удобно. Клайс не спешил, давая ей фору. А
потом, когда Грете оставалась всего пара ложек, лихо слизнул остатки фасоли
и предъявил чистое дно. В его глазах блестели лукавые искры. Грета едва
сдержалась, чтобы не крикнуть "Так нечестно!".

- Вы поели? - сухо спросила мать.
- Да, - хором ответили Грета и Клайс.
- Теперь мыться и спать!
Они одновременно поднялись и отправились в ванную.

Когда Грета была маленькой, она твердо знала: более унылого места, чем
ванная, в мире больше нет. Под изъеденной чистящими растворами сидячей
ванной жили пауки и, может быть, даже крысы. Грязно-зеленая краска стен
облупалась, слезая пластами. Клубы пара поднимались к высокому мутному
окошку под самым потолком, углы были затянуты черной паутиной. Сюда их с