"Кровь на нациях" - читать интересную книгу автора (Миронов Георгий)

8 августа 1998 г. Лейтенант Деркач

— Товарищ капитан, — поежился в утренней прохладе одетый в легкую тенниску модной расцветки — с перемежающимися черными и красными полосами, лейтенант Деркач. — Если я правильно понял, вы как заместитель начальника ГУВД возглавите группу, но следствие то вести мне?

Петруничев с доброй улыбкой посмотрел на Деркача. Конечно в его годы он, Петруничев, был другим. Так и времена иные. А то, что рвется в бой, это неплохо. Дело, похоже, хотя и нетипичное для города Рудный, но обещает быть не сложным, — явно две версии наклевываются: либо убийство с целью ограбления, — такие ограбления, хотя и без убийства, да еще по ночам, случались, пока они не посадили банду отморозков. Либо — изнасилование и убийство-с целью сокрытия преступления. Вроде, не замысловатое, а раскрывать — попотеешь. На таких делах и учиться молодым.

— Вы правильно поняли, товарищ лейтенант. Начинайте следственные действия, чего ждать то. Поручение прокуратуры получено, место преступления ограждено и охраняется нашими сотрудниками, эксперт — криминалист Конюхова здесь. Будем работать вместе. А кто там старший — по закону и по традиции, — это вопрос второй.

— Спасибо, Сергеи Михалыч, — с облегчением выдохнул Деркач.

Петруничева обожали все офицеры в ГУВД, — и за спортивную доблесть, и за удачливость в оперативной работе. Надо ли говорить, что Деркач давно смирился: конечно же, Люсенька Конюхова должна была выбрать именно его. А то, что доведется работать всем вместе, так это только хорошо. И с профессиональной, и с чисто человеческой точки зрения.

Деркач поежился узкими плечами, с тоской посмотрел вслед уходившим Мищенко и Скибко. Не то, чтобы он боялся ответственности, но все же…Это было «его» первое убийство. И холодок по спине пробежал, когда он, Петруничев, Конюхова. помощник следователя, стажер из Рязанской школы милиции Виктор Потапов и старшина Павел Слободяников сгрудились вокруг тела убитой.

— Следы не затоптали? — деловито спросил Деркач.

— Обижаете, товарищ лейтенант. — наморщил нос от возмущения Павел. Все как есть. Никто ни из моего наряда, ни из публики не топтался.

Не глядя почему-то на убитую, Павел кивнул в ее сторону: — Вот как лежала, так и лежит. Я глянул — мертвая. Убитая. Ясно видны, даже не трогая ее, следы ножевых ранений. В том числе в область сердца. Вопросов, как говорится, нет. Мертвая. Осмотрели место. Следов и не было. Дождь, конечное дело, моросил всю ночь. Но все же видно, что не топтался тут никто под утро. Я так полагаю, убили ее поздно вечером, и до утра боле, кроме убийцы, никто тут не был.

— Ваши предположения оставьте при себе, надо будет. Вас спросят.

— Это конечно.

— А как заметили труп?

— Мы медленно ехали вдоль забора стройки, вдруг в темноте что-то будто сверкнуло…

— И что же это было?

— Так вон — шарфик розовый, я приказал не трогать, он как висел на заборе, так и висит.

— Молодец, дальше?

— А что дальше? У меня словно что-то екнуло под сердцем. Никак, случилось что? Не место для девичьих шарфиков. Как бы сам он туда залететь не мог? Правильно я рассуждаю, товарищ капитан? — обратился старшина к молчавшему Петруничеву.

— Ты вот следователю докладывай, а не мне. Мое дело убийцу найти.

— Вот я и докладывай, — обернулся к Деркачу старшина. — Мы машину остановили и — в ворота, на стройку, за угол заглянули, — аккурат под шарфиком тем — тело до смерти убитой женщины. Ну и сразу доложили дежурному по городу. Ничего тут не трогали, даже шарфик.

Деркач удовлетворенно хмыкнул большим носом. Осмотрел еще раз место, задержал взгляд на скрюченном теле женщины. Выдохнул:

— Значится так. /этим «значится» он явно копировал В. Высоцкого в роли капитана Жеглова в фильме "Место встречи изменить нельзя", но делал это, конечно же, бессознательно/. Если Вы не возражаете, товарищ капитан, — он с надеждой бросил косой взгляд в сторону Петруничева, — то Людмила Викторовна проведет первичный осмотр трупа, после чего старшина Слободянитков, за отсутствием другой машины, доставит тело в морг, где паталоанатом горбольницы Исак Лаврентьевич Кеценеленбоген при непременном участии Людмилы Викторовны произведет детальный осмотр и вскрытие с целью установления причин смерти.

Петруничев молчал. Лейтенант воспринял молчание капитана как добрый знак и уже бодрее уверенно продолжил:

— Вы, Иван Иваныч, — обратился он к своему помощнику, стажеру, курсанту Рязанской школы милиции, словно подчеркивая обращением по имени отчеству и важность момента, и нужность субординации, — опросите жителей близлежащих домов, не видел ли кто чего, не слышал ли. После чего поедете на городское радио и в утренних новостях пусть там дадут краткое сообщение о происшествии. Но без подробностей и упаси Бог — без версий, которые, якобы, есть у милиции. Пусть по радио спросят жителей, не видел ли кто, возвращаясь вчера поздно вечером домой, чего-то странного и необычного на углу Красноармейской и Барклая де Толли.

Петруничев молчал.

— А ваших сотрудников, — приободрившись продолжал еще более уверенно Деркач, — попросим пропахать место происшествия с целью поиска вещдоков.

— Само собой, товарищ лейтенант, — кивнул Петруничев.

— И поисковые мероприятия по выяснению личности убитой, — тоже на Вас.

— Это как водится, серьезно бросил Петруничев, — Ментам всегда самая грязная работа.

Потапов хмыкнул, но тут же сделал заинтересованное лицо. Дергач оглядел присутствующих. И почему-то глядя в лицо Конюховой спросил:

— Все ясно?

— Ясно, ясно, Сереженька, — мирно и ласково проронила Людмила Конюхова, уже раскладывавшая свой чемоданчик рядом с телом убитой женщины. — Сейчас и первичный осмотр произведем, и пальчики дамы зафиксируем, а если вы тут, мужчины, топотать больше не будете, то и следки — даже под дождем-прверим и снимем. А если не будете тут дышать табачным перегаром она укоризненно посмотрела на единственного куряку в группе собравшийся вокруг тела убитой коллег, то даже запаховые пробы вокруг места происшествия возьмем. Есть, есть у нас теперь, товарищ лейтенант, такие возможности.

— Курить, товарищи, — за пределами места происшествия, — строго включился Деркач.

— Это решение, спору, нет, важное, Сергей, но не главное, — тихо заметил чуть улыбнувшись губами, Петруничев. — Давай-ка так: сейчас оставим тут Людмилу Викторовну, при ней — Слободянина — за изгородью, как ты распорядился, и машину с водителем, пусть пока Саня снаружи место поохраняет, чтоб народ не совался. Тело потом они доставят в морг. Ты, пока по моему мобильнику вызови в морг нашего судмедэксперта Каценеленбогена, пусть ждет. Тем временем твой стажер уже бы должен по квартирам бегать и нестись на радио, а он все еще смотрит: на тебя влюбленными глазами и ждет новых указаний…

Стажер мучительно покраснел. На самом деле, конечно же, влюбленными глазами он смотрел на капитана Петруничева, а не на Деркача, который пока что ничем в органах милиции не прославился.

— Так точно, товарищ капитан, невольно сорвалось у Деркача, и, поняв неуместность этих слов в данной ситуации, он так же зарделся краской, как и стажер. Но Петруничев и Конюхова сделали вид, что оплошности лейтенантов не заметили.

— А мы с оперуполномоченным уголовного розыска Петром Лукичом Гвоздевым займемся своей работой, — поиском и задержанием преступника. Или преступников, — подумав, добавил капитан.

Стершей лейтенант милиции Гвоздев, молчавший все это время, согласно кивнул. Ему было за сорок, а четвертая капитанская звезда все не появлялась. Не было движения в кадрах, не возникало соответствующей должности для капитанского звания, или про него забывали, когда такая возможность возникала, никто не задумывался. Его звали в ГУВД "старый лейтенант" вместо "старший лейтенант", и все настолько привыкли к его званию, которое он носил десять лет, что ситуация всем казалась и стабильной, и даже справедливой. В том числе и самому Гвоздеву. Действительно, не мог не он сравняться с Петруничевым, да и вообще.

Деркач с тоской подумал, что не имеет никакого представление о том, кто и зачем убил. эту пригожую девушку.

Когда он шел на работу в милицию после окончания юрфака МГУ, ему казалось, что у него все будет получаться просто и красиво. Что преступления он будет, как сыщики, и полицейские, и частные, и следователи из романов зарубежных авторов, раскрывать на основе метода дедукции: задумается, понюхает экзотические цветы, как Ниро Вульф, покурит трубку, как Мэгре, поиграет на скрипке, как Шерлок Холмс, — и вот оно, решение. И всех коллег только оторопь возьмет, — и как это поразительно Сергей Деркач догадался, кто и зачем совершил это загадочное преступление!

Но преступлений загадочных за год работы в Рудном так и не было. А когда оно наконец случилось, никакие озарения не посетили лейтенанта Деркача.

9 августа 1998 г. Эксперт — криминалист Конюхова.

Дело было на личном контроле у руководства прокуратуры и ГУВД.

Так что на следующее утро все собрались в кабинете начальника ГУВД полковника Скибко.

— Разрешите, товарищ полковник? — обратился к Скибко Деркач как руководитель следственной бригады.

— Давай, давай, Сергей Николаевич, без политесов, понимаешь. И время не ждет. И… В общем, будешь долго телится, дело заберет областная прокуратура. Как никак, убийство с отягчающими…Давай, не тяни козла.

Тут он прикусил язык, поскольку за длинным столом, ближе к дверям, скромно притулилась, с трудом уместив ноги под дубовой столешницей стола для заседаний, Людмила Викторовна Конюхова, краса и гордость милиции не только города Рудного, но всей Смоленской области.

— За рога, — нашелся после затянувшейся паузы Скибко.

Присутствующие облегченно вздохнули. Добродушный Иван Николаевич в мужском составе не сильно стеснялся в выражениях, полагая, и, возможно, не без оснований, что крепкая ненормативная лексика, во-первых. стимулирует мыслительный процесс у подчиненных, а с другой стороны — применительно к начальству, матерное выражение содержит огромный выброс энергии и позволяет руководству избежать инфарктов и инсультов. Поскольку эту теорию Скибко в городском управлении знали все, то на забористое выражение своих мыслей Скибко обид и не ждал.

Людмила Викторовна — особь статья. При ней не то, что ругнуться или закурить, выпить было неловко. Королева. Просто поразительно, какие иной раз цветы радости произрастают на почве провинциальной милиции.

Дезориентированный немного излишне сурово насупленными бровями Скибко, Сергей Деркач сделал, как ему казалось, единственно верный шаг, предоставил слово ей, королеве.

— Учитывая сложную криминалистическую картину преступления, разреши те дать слово эксперту-криминалисту Конюховой?

Скибко с улыбкой взглянул в открытое лицо Конюховой. Она была "один к одному" похожа на телеведущую Екатерину Андрееву.

Большие, чуть наивные глаза, открытый лоб, красивого рисунка губы, тщательно приглаженные волосы с косым проборчиком. Катю Андрееву мало кто из обожавших ее телезрителей /в телерейтингах ее признавали самой красивой и обаятельной из телезвезд/ видел в полный рост. Но те кто видел, утверждали, что у нее то же ноги — от коренных зубов. Красивые и длинные ноги эксперта — криминалиста во время совещания у начальника ГУВД были предусмотрительно спрятаны под массивной столешницей и не отвлекали присутвующих от печальной темы разговора.

— Из протокола осмотра места происшествия, — товарищ полковник, глядя прямо в глаза начальнику докладывала Людмила Викторович, — и собранных первичных материалов Вы, товарищ полковник, уже знаете, что поза убитой была характерна для изнасилования либо покушения на изнасилование. В прочем, Вы присутствовали на месте происшествия.

— Да, да, — поторопил девушку Скибко, — Вы давайте. что там по Вашей части?

— Первичный осмотр тела показал, что труп неизвестной женщины лежал на углу двух улиц, напротив четырехэтажного дома, принадлежавшего трикотажной фабрике, за забором строящегося дома, за кустами боярышника. Одежда погибшей была разрезана острым предметом, скорее всего ножом, экспертиза покажет, что там за нож был. Городским патологоанатомом Каценеленбогеном, выполнявшим обязанности медэксперта, было произведено вчера же вскрытие.

— Вы присутствовали при вскрытии?

— Конечно, товарищ полковник. И вела подробнейший протокол.

— Вскрытие подтвердило изнасилование? Впрочем, извините, давайте по порядку.

— На передней поверхности тела, на спине, шее и в области паха, половых органов потерпевшей имеется множество колото-резаных ран числом 34…

— Слишком жестоко для простого изнасилования, — констатировал полковник.

— Однако факт изнасилования неопровержим. Нарушена девственная плевра, — Потерпевшая оказалась девственницей…

— Сколько ей лет?

— На вид — 23–24…

— Молодец, — задумчиво сказал полковник.

— Кто? — растерянно переспросила Людмила.

— Вы, конечно. Теперь по месту происшествия. Там что интересного?

— Вместе с следователем товарищем Деркачем тщательно осмотрели место происшествия. И уже после Вашего отъезда обнаружили туфли убитой, — они висели за забором на ветках дерева. Там на углу забором отгорожено место новостройки. Стройка, как Вы знаете, заморожена из-за недофинансирования. Только фундамент. Раньше деревьев было больше в этом месте. Но когда рыли фундамент неосторожно снесли деревья. Осталось всего; два. На одном из них мы и обнаружили туфли.

— Туфли однозначно принадлежали убитой?

— Да, провели биологическую экспертизу. И потом, у меня в школе милиции курсовая работа была по запаховым пробам. Так что методикой этой я владею прилично, а. благодаря Вашим заботам, товарищ полковник, наш отдел обеспечен всеми необходимыми препаратами.

— И что нам дает этот след, лейтенант?

— Пока ничего, товарищ полковник. Но зато мы с экспертом Конюховой обнаружили на месте происшествия вещдок, который нам след даст.

— Что же это?

— Несколько окурков сигарет «Марлборо» с характерным прикусом.

— Прикус пострадавшей не принадлежит, — добавила Конюхова. У куривщего передний верхний зуб немного косо растет. Да, кстати, потерпевшая, судя по проведенным мной анализам крови и плазмы, вообще не курила.

— Полагаю, курил «Марлборо» убийца, — важно заметил Деркач.

— Ну, это мы будем точно знать, когда его задержим, — со снисходительной улыбкой попридержал уверенность Деркача до селе молчавший капитан Петруничев.

— Да, — согласился полковник, — это ты, Сережа, поспешил. И американского агента тут можно не искать. У нас сейчас, несмотря на то, что на предприятиях и учреждениях зарплата нерегулярно выплачивается, и вообще бюджетникам не до «Марлборо», но есть в городе достаточно обеспеченных людей, которые в коммерческих латках имеют возможность брать это «Марлборо». Так что тут криминала нет.

— Это я согласен, Иван Николаевич, — поддержал разговор "без званий" Деркач. И подумав, уверенно добавил:

— И все-таки прикус на окурках, — это следок.

— А другие следки?

— Я сняла запаховые пробы. Хорошо наши патрульные там не натоптали, да и Вы, товарищ полковник, были сдержанны при осмотре места происшествия… А то, помните, во время осмотра места происшествия — в связи разбойным нападением на ювелирную палатку, — вы нечаянно наступили на пустую пачку сигарет. Но я тогда по запаховым пробам с места все равно дала след. А тут чисто было. Так что заборы запасов с места происшествия у меня в "банке данных", теперь дело за малым, — дайте мне подозреваемых, и я скажу, они ли виновны в надругательстве над девушкой. Во всяком случае, докажу, что они были на месте преступления.

— Так, что еще имеем, Людмила Викторовна? — любуясь экспертом, спросил полковник.

— Что имеем — не храним, потерявши — плачем, — менторски заметила Конюхова. Главное, все следки и вещдоки было собрать, провести медэкспертизу. Более подробную справку по делу даст Каценеленбоген. Но пока ясно девушка была изнасилована и убита приблизительно вчера в ночь, около 1–2 часов ночи. На той части стройки, куда не ступала нога никого из прибывших вместе с Вами на место происшествия, как и ноги патрульных, по их клятвенному заверению, но мы все равно и у них следки сняли, — были сняты два следа. Они сейчас обрабатываются по полной программе в лаборатории ГУВД. Я же собрала все, что могла — все подозрительные ниточки, спичечки, пуговицы. Может, что-то и пригодится. А теперь — дело за аналитиками, я самый предварительный этап закончила. Буду с "банком данных" работать.

— Слово — аналитикам, — усмехнулся полковник. Главный аналитик у нас по этому делу следователь лейтенант Деркач. Ему и слово.

— Вчера, закончив осмотр места происшествия, — торжественно начал Сергей Деркач, но вскоре сбился на свою обычную скороговорку, — мы посоветовались в группе…Тут он сделал паузу, поскольку это его заявление выглядело несолидно — в «группе» было всего два человека, он да стажер. Конечно пригласив на совещание товарища Петруничева, который со своей группой… — тут Деркач опять сделал паузу, вспомнив, что в группе Петруничева по этому делу то же всего — ничего, — уже провел к тому времени первичные розыскные мероприятия. И мы стали вместе воссоздавать картину преступления…

— Так, так, давайте, излагайте свои выводы.

— Мы так думаем, что на одежде преступника должны остаться следы мела от побелки забора, возле которого происходила, нашему предположению, борьба потерпевшей с преступником. С места вероятного прикосновения преступника к забору экспертом Конюховой были сделаны соскобы.

— Хорошо, — одобрительно посмотрел полковник на Конюхову.

— Поскольку почва здесь песчаная, — воодушевлено продолжал Деркач, то, хотя ночью прошел мелкий дождь, дождь был не сильным, почву не развезло, и на песке могли остаться следы убийцы.

— Так, так…

— Вот экспертом Конюховой и были сняты два довольно отчетливых отпечатка.

— Осталось только найти убийцу и насильника и снять отпечатки его обуви

— Найдем, — уверенно заверил пока молчавший Петруничев.

Оперативники действительно, как говорится, рыли землю со вчерашнего утра. И прежде всего группа, составленная из опытного опера лейтенанта Петра Лукича Гвоздева, лейтенантов В. А. Глущенко и С. И. Милокостова, опросила жителей близлежащих домов и находившегося неподалеку общежития трикотажной фабрики, — с целью установления личности убитой и выяснения подробностей происшествия за счет сбора информации от возможных очевидцев. Глущенко и Милокостов быстро, но основательно, вежливо, но напористо произвели подворный обход близлежащих домов, проверки в различных учреждениях, расположенных поблизости, опросили всех сторожей и секьюрити, — в кафе «Ласточка», в фирмах «Меркурий» и «Лепота», в Салоне парикмахерской. Больше всего было надежды на этих ночных сторожей и охранников да на поздно возвращавшихся в общежитие /со смены или со свидания/, работниц трикотажной фабрики. Было оперативно сделано фото убитой, — хорошо, что лицо почти не пострадало, и оно предъявлялось прежде всего всем жительницам общежития. Тут была зацепка, подброшенная Конюховой, — на пальцах правой руки убитой были своеобразные наросты или точнее мозоли, которые образуются уже после года работы в производственных цехах «Трикотажницы».

Понятно, что само преступление было совершено без свидетелей. Но, как показывает жизнь, свидетели почти всегда находятся. Старик, смотревший в окно на любимую звезду, подвыпивший гражданин, возвращавшийся с гулянки, девицы-красавицы с «Трикотажницы», пробегавшие мимо замороженной стройки бодрым галопом к своему общежитию после встречи с очередным «суженым» или возвращаясь с вечерней смены, рассеянная владелица любимого карликового пинчера, забывшая его выгулять в девять вечера в связи с показом по каналу НТВ-плюс матча боксеров-тяжеловесов из Майами… Словом, свидетели всегда найдутся

Установка же для самого Петруничева и "старого лейтенанта" Гвоздева была простая, — искать преступника. А не преступников. Потому что Людмила Викторовна Конюхова, когда ее вчера поздно вечером он провожал от здания ГУВД до общежития ГУВД для малосемейных, где у Людочки была комната с крохотной кухонькой и сидячим душем, совмещенным санузлом, прежде чем разрешить Петруничеву ее поцеловать на прощанье, сказала.

— Сережа, — там, за забором, возможно, было несколько человек. Но следы оставил один. И на ногах его скорее всего были кроссовки 40 — го размера. И курил он "Марлборо", — поймаешь его, — я однозначно докажу, что на окурке его слюна, на месте — его запах, след — от его ноги.

— Я поймаю его, Люсенька, — заверил капитан.

— И еще, Сережа. Убитая была женщиной невысокого роста. Наш преподаватель в Рязани, специализировавшийся до школы милиции на экспертизе при раскрытии изнасилований с последующим убийством жертвы, не раз нам говорил: насильники и убийцы как правило выбирают жертву ниже себя ростом. Но не намного. Рост метр шестьдесят пять — метр семьдесят, хрупкого телосложения, возможен диабет или склонность к диабету, — в слюне на окурке повышенное содержание глюкозы-6, 8. Вот такого преступника ты и должен найти.

— Да, тут начать и кончить. Ладно, если что завтра с утра узнаешь дополнительно, сразу сообщи. Я буду на «Трикотажнице», что-то мне подсказывает, что девушка убитая работала там.

…Ночь прошла беспокойно. Снова и снова в кошмаре худощавый, метр семьдесят ростом, весь татуированный рецидивист на ее глазах насиловал беззащитную девушку, и лейтенант милиции Л. В. Конюхова ничего сделать не могла. Ей хотелось кричать. Но крик из горла не вырывался. И ноги были ватные. И руки ей не повиновались…

Закончив свое гнусное дело, татуированный уголовник стал демонстративно — с оттягом и размахом — наносить колото-резаные раны умирающей и бьющейся в агонии девушке, при этом он нагло затягивался «Марлборо» и сплевывал сквозь искрошенные кариесом зубы желтую слюну.

Утренний кофе, заваренный по-турецки, с гущей, в подаренной покойной мамой «турке», не прибавил бодрости. Во рту у никогда не курившей Людмилы Викторовны был вкус сигарет «Марлборо», а на пальцах, как ей показалось, был желтый налет закоренелого курильщика. Она долго терла щеткой пальцы в раковине, пока не убедилась, что это были следы кофе, легко, естественно, отмывшиеся.

…

— А вот на это я советовал бы обратить особое внимание, — заметил с неистребимым еврейским акцентом добрейший доктор Каценеленбоген. И он указал пальцами в тонкой резиновой перчатке на пальцы жертвы. — Вычистите подногтевое содержимое, там могут быть частицы кожи убийцы.

В ответ на застывший в глазах молодого эксперта ГУВД вопрос, Каценеленбоген добавил:

— При такого рода изнасилованиях с убийством почти всегда имеет место борьба, даже если жертва — личность совершенно безвольная, она инстинктивно начинает сопротивляться, если насильник начинает предпринимать новые действия, направленные уже на убийство с целью сокрытия первого преступления. А значит, преступник в 80 % случаев оставляет какие-то следы.

Однако следов не было. Во всяком случае тех, которые искала Конюхова, чтобы пустить по следу своего суженого.

А пока — все новые и новые экспертизы, проводимые экспертом Конюховой в криминалистической лаборатории УВД, лишь подтверждали уже сложившиеся версии…

9 августа 1998 г. Версии

— Полковник прав, — хмуро бросил. Петруничев, когда следственная и оперативно-розыскная группы ГУВД собрались в кабинете зам. нач. по оперативной работе на своего рода производственное совещание.

— В чем? — виновато спросил Деркач.

— А в том, что пока что мы не работаем.

— То есть, как не работаем?

— А так, работает на весь ГУВД одна Людмила Викторовна. У нее есть хотя бы какие-то результаты.

— Ну, к чему такая самокритика, — оперативники установили, благо что лицо неплохо сохранилось, внешний облик убитой…

— Если бы еще следствие дало нам "внешний облик убийцы", мы бы уже были в пути, — прервал его Петруничев.

— Был сделан предполагаемый портрет девушки при жизни, чтоб фотографией трупа не пугать людей, — словно не слыша старшего товарища продолжал Деркач, — это изображение было предъявлено сотням людей-жителей окружающих домов, — это Вы правильно, товарищ Петруничев, предположили, что жертва скорее всего живет неподалеку, — иначе чего ей делать в столь поздний час тут. И мы установили, что убитая — работница «Трикотажки» Людмила Багучева…

— И что дальше? — раздраженно прервал его Петруничев.

— Сереженьки, — Конюхова встала во весь свой немаленький рост и умоляюще протянула красивые руки к двум спорящим. — Ну что нам ссориться. Общее же дело делаем, тут надо спокойно сесть…

— Вот мы и сели, а что толку, — ворчал Петруничев.

— И рассудить, — кому это могло быть выгодно?

— Что — выгодно? Изнасиловать девушку?

— Ну, это фигурально говоря. Имею в виду, что нам нужно выстроить несколько версий, после чего распределить людей в наших невеликих по числу бригадах и начать разработку каждой из версий…

— Людмила права, — бросил потирая грудь/страсть как курить хотелось, но в присутствии дамы Петруничев курить не разрешал/, "старый лейтенант" Гвоздев. — И, учитывая возраст и опыт, не в обиду Вам, Сережа, пусть бы первым выступил Сергей Михалыч. Набросаем версии и пойдем по следу. Поймите, мы, оперативники, не может просто так "искать", — нам нужно, как говорится, "техническое задание". Кого искать?

— Ладно. Чего нам тут делить. Все свои. Я без обид, давай, Сергей Михалыг.

— Петруничев встал, хотя и так сидел за своим письменным столом и был в центре внимания:

— Добро. Я так полагаю, что перед нами, — пока по имеющейся картине, изнасилование. Вопрос к присутствующим, — изнасилование ради, так сказать, удовольствия, извини, Людмила Викторовна, не сочти за пошлость, или изнасилование в совокупности с огрублением?

— Пока не доказано, что имело место ограбление.

— Вот именно, что «пока». Ограбление могло быть главной целью нападавшего. А уж потом, во время борьбы с жертвой, могла возникнуть мысль об изнасиловании.

— Но могло быть и наоборот?

— Могло. В любом случае, это будет первая версиям: нужно установить, не была ли у убитой похищена какая-нибудь ценная вещь.

— Какие ценные вещи у одинокой, как выяснили ваши оперативники, работницы «Трикотажки»? 3олото-брильянты? — усмехнулся Деркач.

— Да, как ни странно это предположить, и золото, и брильянты. У нас в третьем микрорайоне старушка отравилась. Болела тяжело, рак горла у нее был, никому ничего сказать о завещании не смогла, а сил написать не было. Только и написала на клочке бумаги — "перстень Верочке…" И умерла. Оснований возбуждать уголовное дело не было Но на всякий случай и из прокуратуры, и от нас люди подъехали, — установили, что ничего из квартиры старухи не было похищено. Я и обратил внимание на перстень, — красивой работы. А камешек — такой же как у Зинаиды в «Продмаге» на углу Ленина и Кирова. Ежу бритому понятно, что такие большие-с ноготь на большом пальце, драгкамни не бывают. Но, прежде чем искать эту «Верочку» среди не выясненных родственников старушки, оценили перстень у специалиста. Оказался натуральный изумруд. Матушка всю жизнь впроголодь прожила при советской власти, а перстенек огромной ценности не продала. Для «Верочки» берегла…

— А что Верочка? Нашли Вы ее? — спросил Деркач.

— Верочка та погибла еще в Ленинграде, в блокаду. Но старушка об этом позабыла. Словом, старинные драгоценности бывают и у бедных.

— И все же предлагаю эту версию, ну ладно, обозначим ее № 1, рассматривать в последнюю очередь, — заметил Деркач.

— Хорошо, — легко согласился Петруничев. — Пусть в последнюю. Но сбрасывать ее со счетов нельзя.

— Все-таки, Вы, конечно, извините, товарищ капитан, у Вас конечно опыта больше, но тут же ясно — изнасилование, давайте от этого и «танцевать».

— Танцевать-то, Сергей, не с кем. Я имею в виду отсутствие ясного следа убийцы. Ну да ладно. Пусть будет версия насчет убийства с целью овладения редкой драгоценностью в списке последней. Тогда версия № 1а изнасилование случайным хулиганом, встретившим девушку поздно вечером на углу героя войны 12 года. Предлагаю, эту версию, а также версию № 1б изнасилование и ограбление искавшим возможности совершить новое преступлением уголовником-рецидивистом: тут надо прошерстить и всю шпану, и рецидивистов, особенно недавно вышедших на свободу. Сюда же я добавил бы версию № 1в — преступление совершила банда отморозков, вроде той, что мы недавно благополучно отправили отсиживать свои немалые срока.

— Так нет такой больше банды?

— То, что мы ее не знаем, не значит, что ее нет. Просто пока банда не попала в поле зрения милиции.

— Кстати, мальчики, — как-то совсем по-домашнему, мирно заметила Конюхова, — напоминаю Вам, что среди «мелочевки» изъятой мной на месте происшествия и обследованной в криминалистической лаборатории, была и пуговица от форменной милицейской куртки.

— Ты что имеешь в виду? — насупился Гвоздев.

— Нет, нет, «перевертышей» в виду не имею, город маленькими, все друг друга знаем, такое просто невозможно. Но хочу вам напомнить — в банде отморозков, которую, как тут было правильно отмечено, мы недавно через суд, несмотря на яростное сопротивление, хорошо оплаченных адвокатов, направили для «отсидки» в места не столь отдаленные, был и уволенный пять лет назад сержант милиции Лыков. Вспомните, он одевал сохраненную им форму, повязку гаишника, останавливал «дальнобойщиков» на шоссе Смоленск-Москва и банда грабила машины.

— Не понял связь? — нахмурился Деркач.

— Просто я согласна с Сергей Михайловичем: в истории криминалистки были случаи, когда банда, насильно взяв девушек на свой «субботник», использовав, извините, убивали, но подбрасывали труп далеко от места «субботника». Версия имеет право на жизнь, как и любая версия о насильственной смерти, — извините за невольный каламбур.

— Значит, так и запишем, — версия о "бандитском субботнике", подытожил Петруничев, — проходит как версия № 1 в. Поскольку все версии, которые мы сейчас сформулировали, указывают на поиск в криминальной среде, предлагаю закрепить ее за опытнейшим опером Гвоздевым…

— А следствие? — робко заметил Деркач.

— …И за помощником следователя Иваном Семеновым. Нет возражений? Возражений нет.

— Есть версия, которая близка этим «азбукам» № 1 — а, б, в… Есть еще версия 1 г, — заметил стеснительно Гвоздев.

— Давай, Петр Лукич, формулируй.

— Убийство и изнасилование могло быть совершено ушедшим в самоволку солдатиком. Я в прошлом годе ловил жулика, который каждую неделю, по выходным, обкрадывал квартиру директора «Трикотажницы» Абдуллаева. Причем крал только съестное. Мне тут, правда, тоже Викторовна помогла выйти на след. Доказала, что вор не просто забирался в квартиру по выходным и крал продукты из холодильника. Но что он еще и жил эти дни в квартире. Спал, пользовался полотенцем, справлял, извините, нужду, пользовался посудой. Она неделю на всякие пробы в квартире потратила но предсказала — по запаховым пробам, следам от обуви и ниточкам от одежды, — это мог быть военнослужащий. И точно. Проследил я за квартирой и накрыл солдатика, который так устроился проводить увольнение, пока хозяева квартиры отдыхали на даче.

— Не понял, зачем солдату убивать девушку?

— Солдат одной из частей, расквартированных в окрестностях города, мог вечером уйти в самоволку, как говорят в армии, "напившись пьяным водки". В позднее время, когда легче покинуть расположение части, труднее найти местечко для времяпрепровождения. Он мог купить еще водки в коммерческих киосках, но попасть на дискотеку или тем более в ночной клуб "Мамаду"-не мог. Там его взяли бы патрульные. Вот и пошел он искать приключений на свою… Извините, Людмила Викторовна, — на свою молодую жизнь. Встретил девушку, стал заигрывать, она ему в расположении отказала, он ударил, затащил за изгородь — в район строящегося дома, изнасиловал, а потом, скрывая следы преступления, убил в состоянии аффекта, нанеся три десятка ран перочинным ножом…

— Впечатляющая картина, Лукич. Убедил. Пусть это будет версия № 2. Поскольку по фигурантам она не соприкасается с первой версией, за ней надо закрепить кого-нибудь другого, Лукич, извини, я вижу, как ты сжился с этой версией и просто таки идешь по следу пьяного салабона. Но расследовать эту версию, если ты, Сергей не возражаешь, будет оперуполномоченный Вася Глушенко. Он и сам недавно в армии отслужил, ему легче будет найти общий язык с подозреваемыми.

— Я поддерживаю и эту версию, — добавила Конюхова. — Вы помните, что вокруг трупа были очень слабо выраженные, но выявленные мной, однако, следы ноги, скорее всего — спортивные туфли 40-размера.

— Для солдата — не велика ножка, — прыснули оперативники.

— Зря смеетесь. Я ведь вам выявленные следки даю. А у меня еще и не выявленных, так сказать, на моем подозрении бывает немало следков, раз уж заговорили о "солдатском следе", скажу, что в трех метрах от трупа я нашла след на заборе на уровне носков обуви. Сняла соскоб. Есть присутствие гуталина, которым покрывали солдатские ботинки.

— А следы солдатской мочи там на заборе не присутствовали? — пошутил, впервые вторгаясь в разговор старших Виктор Потапов.

— Зря лыбишься, Витенька. Присутствовали. И что же это доказывает? Что был, причем в ту же ночь, в этом самом месте, солдат. Да, стоял у забора, касаясь сапогами или ботинками выбеленной известью нижней доски изгороди. Найдешь «насильника» — докажу, если это были его сапоги. И что именно он там мочился. Весь вопрос — до убийства или после. Если после, наверняка виновен, если до, то мог зайти за забор до того, как насильник затащил туда свою жертву. У нас в городе до сих пор нет ни одного общественного туалета.

— Ладно. Версия принята, — подытожил Петруничев.

— Есть еще версия, что преступление совершил не хулиган — отморозок, не рецидивист, не солдат, а, так сказать, гражданский. Маньяк. Сексуальный маньяк, — задумчиво заметил Деркач, — И тогда нас может ожидать кошмар маньяки, как известно, убивают серийно.

— А что и Ваш маньяк ранее не проявлялся?

— Ну, просто пришло его время.

— Обычно их время приходит весной, когда у всех этих шизиков идут обострения.

— Но серийные убийства совершаются круглый год. Судя по жестокости изнасилования — множество царапин и гематом, — по кровавости самого убийства, можно предположить, что преступление совершено маньяком одиночкой.

— Добро, — согласился Петруничев. — Закрепим эту версию за лейтенантом Деркачем, если он не возражает.

— Он не возражает, — важно согласился Деркач.

— И это будет версия № 3. Версией № 4 предлагаю считать такую. Только что, перед вашим приходом ко мне, я говорил с Мищенко и полковником Скибко. Они не исключают, что возможна связь любого убийства на территории области, с убийством директора завода «Кристалл» Шкапова в Смоленске. Тихо-тихо. Вижу ваши возражения на ваших лицах. Дело в том, что маньяк то он маньяк, но не обязательно сексуальный, а директору музея столько же колото-резаных ран, сколько было нанесено убитой в нашем городе девушке. Конечно, мистика. И все же слабую связь между двумя почти одновременно, с разницей в сутки, совершенными в области преступлениями проследить можно. И еще. Из Музея завода «Кристалл» был похищен самый крупный брильянт, когда-либо ограненный на заводе, у него и имя было-"Светлана", так звали внучку Шкапова. Есть ли тут какая-то связь, не знаю, у нас, пока что, ни о каких драгоценных камнях речи не было. Только убийство и изнасилование. Но поскольку, я опять же вижу по лицам, вам всем версии связи нашего убийства с убийством директора музея «Кристалла» и версия убийства Багучевой с целью хищения у нее какой-то ценной вещи кажутся совсем не перспективными, я беру их на себя. Это будут версии № 4 и № 5. Естественно, следствие у нас по делу возглавляет Деркач, руковожу от ГУВД всем процессом я, общий надзор осуществляет прокурор города Мищенко. Так что все, кто разрабатывает указанные версии ко мне — в любое время суток.

При этом Петруничев невольно красноречиво посмотрел на Конюхову. Но никто не придал этому взгляду сального значения. Тут работа начиналась, трудная и временами занудная, — не до шуток уже…

9 августа 1998 г. Начальник ГУВД г. Рудный Иван Скибко

Иван Николаевич встал как всегда затемно. Сделал хорошую растяжечку на ковре. Подышал по йоговской системе в лоджии, помедитировал. Контрастный душ, тщательное бритье, завтрак — три отварных картофелины и миска квашеной капусты с подсолнечным маслом. И зеленый чай. Причем заваривал он чай по рецепту товарища по армейской службе Зазы Метревели, — первый настой сливал, снова заливал кипятком, но не крутым, второй настой тоже сливал, и лишь когда из чая уходила вся горечь, пил его горячим мелкими глотками. Первый раз — сразу как просыпался, на голодный желудок. Второй раз заваривал уже после завтрака. Бодрости прибавилось. А настроение не улучшилось.

Убийство девушки было странным и немотивированным. То есть понятно, что если это был насильник, стремясь скрыть следы совершенного преступления, он совершает второе — убивает способную опознать его жертву. И все же… Не было такого рода преступлений в городе за все годы его работы. Всякое бывало, такого — нет. Не из местных… Так и то сказать, город Рудный стоял на бойком месте — его пересекали и Смоленская железная дорога, и Смоленское шоссе, и множество других оживленных трасс. Район экологически чистый. А и до областного центра не так далеко — напрямик так 70 км., по шоссе-80, по грунтовке можно насчитать и 60, по железной дороге все сто. Как ехать. Здесь в округе множество дач, особняков смоленской элиты. И роскошные коттеджи смоленской братвы. А не пойман, не вор, как говорится. Да и присматривать за всеми этими местами отдыха «пацанов» нет такой возможности… Так что версии, о которых ему рассказал вчера поздно вечером Сережа Петруничев, имели право на жизнь. Могли запросто девчушку вывезти на свою «баэу» смоленские «братки» изнасиловали и убили, чтобы не «базарила», привезли в Рудный, сбросили за изгородь, — чего тратить время?

Пока что Конюхова и Каценеленбоген не смогли сказать, один был насильник, или в группе. Грубо, жестоко, зверски, — но это мог сделать и одиночка. Маньяк? Тоже возможная вещь. Ну не ограбление же? Чего у фабричной девчонки грабить? Петруничев доложил, что ничего не дал первоначальный осмотр крохотной квартирки в общежитии «Трикотажницы» для малосемейных, состоящей из комнатенок с сидячим душем, туалетом, встроенной в стену кухонькой (плита и раковина), комнатушки в 12 квадратных метров. Самым тщательным образом квартиру эту обследовали Гвоздев и Потапов. Очень скромно жила девушка. По данным оперативников, была она сиротой, ни от кого матпомощи не получала, жила на весьма скромную зарплату технолога фабрики. Да и ту платили последние десять лет нерегулярно. Тут состояньице не скопишь.

Почему то полковник все чаще задумывался о следках, которые могли бы привести от изувеченной нелюдями девушки к смоленским братанам. То, что изнасиловали и убили, — это одно. А что в г. Рудный подбросили — другое. Хотя эксперт Конюхова и утверждает, что факт насилия и убийства скорее всего был где-то вне стройки, но методики экспертиз несовершенны. Могли, конечно, и здесь. А могли у себя на «малине». И подбросили, чтоб подлянкой своей каверзу сделать ему, Скибко?

Маловероятно, но вещь возможная. Сколько раз он хвост братве прищемлял. Отвадил постепенно «караванами» на больших скоростях приезжать из Смоленска, — с мигалками, сиренами, на «шестисотых»… Отобрал, несмотря на вонь «покровителей» бандюков, и мигалки, и сирены, подержал трое суток в рудненском КПЗ, — присмирели. Хотя, конечно, после арестов и тем более после осуждения смоленских «пацанов» из банды Рясного было все — и стреляли в его машину из леска, и трактор на пути ставили, и шины прокалывали, и дачку крохотную на 6 сотках в пяти км. от Рудного поджигали. Оказалось, что настырная борьба рудненской милиции с «привилегиями» смоленских бандитов может им казаться опаснее, что крутые милицейские акции в форме "мордой в снег". Все по закону, ничего не опротестуешь, а и ехать в рудненский район им становится все неуютнее.

— Может, подлянку мне подбросили? — подумал полковник. — Специально труп привезли в Рудный, чтоб намекнуть неподкупным рудненским «ментам», что и они под Богом ходят? — Нет, уж слишком мудрено.

Полковник еще раз перечитал докладную записку Петруничева, перебрал в памяти то, что он рассказал ему о версиях вчера поздно вече ром.

— Есть еще одна версия, которой нет пока у оперативно-розыскной группы и следствия, — подумал Скибко. — Кавказцы. "Квартирный вопрос".

Дело в том, что Скибко на всю Смоленскую область славился своими строгостями с паспортным режимом. Самый легкий путь осесть в привилегированном, близком к областному центру и в то же время весьма экологически чистом, с не очень по инерции дорогой землей районе, фиктивный брак. И вот пошли в последний год повальные увлечения жительниц района и города пылкими южными парнями. По закон — не запретишь. И сам Скибко уж никак не был ни расистом, ни квасным патриотом. Хорошим людям, какой бы они ни были национальности, — милости просим в город и район. Есть профессия — найдем работу, нет — научим в городе три техникума, филиал областного технологического института; есть деньги — выделим место для застройки в отдаленных деревнях, поможем с созданием фермерского хозяйства. Однако девицы города Рудный и района предпочитали почему-то, вне зависимости от возраст /от 16 до 98 лет/ выходить замуж по страстной любви за представителей азербайджанской диаспоры Смоленска. То есть, конечно, соединили свои судьбы и с армянами, и чеченцами, и ингушами, и абхазами, и грузинами. Но больше всего было азербайджанцев. Впрочем, если бы семьи в результате складывались крепкие и перспективные, Скибко бы и тут не увидел тревожной тенденции. Но семьи вскоре распадались. А на благословенной земле Рудненщины появлялся еще один коттедж, еще один магазин в самом Рудном, еще один павильон на городском рынке. При этом недавние женихи в результате брака чувствовали себя прекрасно, невесты же торопились отдать Богу душу…

Умирали, как будто бы, своей смертью, вне зависимости от возраста Пару раз по фактам внезапной смерти возбуждались уголовные дела, но признаков насильственного ухода из жизни так и не было обнаружено.

Криминальная цепь "колец Гименея" прервалась тогда, когда «азеры» просто обнаглели. Некий Гусейнов сочетался браком в свои 32 года с 92-летней жительницей Рудного. А через месяц после веселой свадьбы невесту нашли в овраге с 24 колото-резаными ранами. Конечно, преступление раскрыли. И Петруничев нашел этого Гусейнова аж в Брянске. И был суд. И был серьезный разговор Скибко с главой азербайджанской диаспоры Рустамом Мамедовым. И все. Какие-то коттеджи продали, какие-то стояли с пустыми как глаза покойника окнами. Община переключилась на другие регионы. Но ведь преступления могло и не быть. Будь сам Скибко пожестче, понастойчивее…

— Версия? Поговорить с Петруничевым? Пожалуй, не стоит. Версия слабая. Нельзя в одну воду войти дважды. Да у ребят и так версий хватит на разработку.

Уже выходя из дома, Скибко подумал, что версия насильника-гастролера все-таки наиболее предпочтительна. Конечно, границы района прозрачны. Но он давно, при всей немногочисленности своего войска, ввел проверки первых и последних электричек, проходящих через город и в сторону Смоленска, и на Москву. То же самое — проверялись междугородние рейсы автобусов. На шоссе постоянно дежурили усиленные наряды патрульной службы. Да Петруничев мужик дотошный, всех опросят его бойцы.

— Его бойцы, — ласково подумал Скибко о Петруничеве. Капитан в последние три года сумел переориентировать криминально податливую молодежь города на другие цели, ценности, дела. Во всех школах по его инициативе преподаются специальные предметы — криминалистическая экспертиза, боевая подготовка, уголовное право. Срок обучения в "Петруничевских классах" два года. По окончании — два года стажировки в группах содействия уголовному розыску. Лучшие поступают в школы милиции, на юрфаки

Так что молодежь города Рудный теперь нужно искать не среди преступников, а среди тех, кто эти преступления раскрывает. И то сказать, мы к себе не привлечем, криминальные группировки и устойчивые преступные объединения своей псевдоворовской романтикой и легкими «бабками» переманят. Сейчас уголовный розыск города работает по двум десяткам дел. Конечно, сил не хватит, ну, да наверное, Петруничев и сам догадается привлечь молодежь, общественность на поиски этого маньяка.

— Почему собственно, маньяка? — Пожурил сам себя полковник. — Там ведь несколько версий. Самая вероятная — маньяк, самая невероятная, — убийство с целью ограбления и случайно сопутствующее изнасилование.

Полковник снял трубку яростно зазвеневшего телефона.

— Доброе утро, товарищ полковник, — раздался в трубке чуть сипловатый голос Петруничева.

— Ты уже встал, или еще не ложился?

— Честно?

— Честно.

— Не ложился. Вчера в 17. 30 Мищенко дал мне санкцию на обыск в квартире убитой.

— Нашел девичий дневник? — мрачно пошутил полковник.

— Кое-что покруче. Версия с ограблением, товарищ полковник, не такая уж невероятная, — словно прочитав недавние мысли Скибко просипел Петруничев.

— Давай подробности, — потребовал Скибко.

— Ну, Вы знаете, что искать тайники в квартирах и в коттеджах криминальных авторитетов — одно из, моих хобби. Если тайник есть. Дело времени для меня его найти.

— Это точно. За что тебя вспоминают добрым словом все те, кого ты отправил на нары "с конфискацией". Но тут-то случай другой — какие тайники, какие ценности в квартире скромного фабричного технолога?

— Я не специалист. Но думаю, что ценности там были большие. А кое-что еще и осталось, приезжайте, расскажу и покажу.

10 августа 1998 г. Капитан Петруничев

Пригласив двух соседей погибшей Багучевой, которые крайне заинтригованные появлением в общежитии для малосемейных красивого и холостого напитана Петруничева, ни минуты не думая согласились быть понятыми при обыске, капитан дождался недовольно ворчавшего на ходу Деркача и приступил к обыску. Конечно, не царское это дело, рыскать по квартире невинно убиенной девицы, но поручить обыск самому Деркачу или «старикам» Гвоздеву и Смольникову он не мог. Тут мало знаний и опыта, нужна интуиция.

Первое, на что он обратил внимание, — большая вышивка крестиком /болгарский крест, — со знанием — дела определил капитан/, изображавшая осенний пейзаж в окрестностях города. Это только в детективах бывает — на глазах изумленных коллег и понятых детектив или опер снимает со стены картину, а за ней сейф. Тут сейфом могла стать, сама картина или, как в данном случае, вышивка. Между рамой и картиной всегда можно сделать "двойное дно". Был у него и такой случай, когда делал обыск в квартире чиновника мэрии, подозреваемого во взяточничестве, — в верхнюю поперечную часть задней стенки рамы были вкручены шурупчики, а на них висело более 40 золотых цепочек.

Эта рама имела чистую биографию.

Под книжным стеллажом (видимо пол был неровным) была подложена доска или ДВП, оклеенная шпоном. Тоже был случай, когда в кусок доски размером 50на 60 см. было засунуто столько долларовых купюр, что хватило бы на выравнивание пола во всем доме. Дамы-понятые с восторгом следили за каждым движением большого, но ловкого и пластичного тела капитана. Так что от них тут толку мало. А перебирать все книги стеллажа было лень. Он поднатужился, приподнял стеллаж вместе с книгами, носком ботинка выдернул подозрительную доску.

Доска была обыкновенной, без тайника…

Взгляд капитана остановился на карнизе.

— Тоже вполне возможная вещь, — подумал он, и, приставив к окну устойчивый стул, снял боковую пластмассовую «заглушку» карниза. Такие карнизы, он знал, представляли собой полую емкость, в которой можно было спрятать свернутое в рулон ценное полотно знаменитого художника. Он однажды достал из карниза владельца кафе, подозреваемого в организации кражи картины из местного музея, довольно большое полотно знаменитого мариниста Айвазовского. Если же спрятаны документы или деньги, то они должны быть совсем рядом с краем трубы.

И труба была пуста.

Последнее подозрение капитана Петруничева относилось к двери. Двери в однокомнатной квартирке было две. Первая входная, из коридора, общего для общежития малосемейных «Трикотажницы», и вторая — из крохотулечного тамбура — в собственно квартирку. Она и вызвала пристальное внимание капитана.

Встав на стул, капитан легко дотянулся до верхнего края приоткрытой двери, провел ладонью — сочувствовал неровность, привстал на цыпочки и увидел тонкую полоску жести по верху ДВП. Поддев ее перочинным ножом он легко вынул тайник, представлявший собой небольшой контейнер в виде жестяного тайника. Контейнер не был запаян и раскрывался довольно просто.

Педантично опустившись на пол, сев на стул, придвинутый к высокому журнальному / он же обеденный, он же "письменный"/столику, он отогнул полоску жести. Изнутри к жести была приклеена полоска черного бархата. Когда бархат, словно лепесток черной розы, раскрылся на журнальном столике, на нем словно из небытия проявился большой перстень желтого металла/предположительно — золота/ с крупным прозрачным канем /предположительно брильянтом/.

Капитан провел простой тест, повернул камень так, чтобы в нем отражалась лампа — свисавшая с потолка. Наклонив перстень так, чтобы отражение лампы стало явственным, он убедился, что изображение не искажено.

— Значится, так и запишем, Сережа, — спокойно, словно каждый день в не-большом городке Рудный капитан Петруничев находил крупные алмазы, бросил он Деркачу, — перстень желтого металла с прозрачным камнем, — он еще раз задумался, — предположительно — алмазом.

Два фабричных технолога восхищенно ахнули.

Такое приключение выдалось в их мало заполненной событиями жизни впервые.

— Пальчики на перстне и камне потом проверит Людмила Викторовна. заметил Петруничев, заботливо укладывая перстень в прозрачный пластиковый пакетик. — А пока могу сказать одно, — вещица очень дорогая.

— Ох, Людк, ну удивила! А такая тихоня с виду, — выдохнула одна из понятых, краснощекая, несмотря на поздний час и отпаханную на фабрике смену, дама лет сорока, с восхищением следя за каждым движением капитана.

— Обыкновенное дело, дама, — приветливо улыбнулся белозубой улыбкой капитан Петруничев, — даже у бедного человека может быть хоть одна дорогая вещь. Скажемте, семейная реликвия. Вот если бы я нашел здесь килограмм перстней, тогда конечно, можно удивляться.

— А что ж она его прятала-то? Если не ворованная вещь?

— Разные причины могут быть. И замки тут хлипкие, и народ разный бывает. Я имею в виду, конечно, не фабричных, а проезжих. Береженого Бог бережет.

— А с другой стороны, конечно, — прервала вторая, востроносенькая блондинка с золотой фиксой на переднем зубе. — Два перстня таких большие враз не нацепишь.

— Что значит, два? — насторожился Петруничев. — Тут всего один.

— Так второй, на этот похожий, она всегда на руке носила, не снимая

— Такой же?

— Как близнец. Желтого, как вы сказали, металла. И камушек прозрачный. Выглядел дешево. Рублей на 400.

— А этому — цены нет…