"Михаил Слонимский. Католический бог (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

все отберут!
И, огорченный представившейся ему печальной картиной, очень жалея себя
(даже слезы выступили на его выпуклых глазах), пивовар махнул рукой и
оставил свою жену наедине с берлинцем.
Жена глядела ему вслед, - наверное, сядет сейчас за свою обширную
корреспонденцию и будет, как всегда, в раздумье водить своей большой
мягкой рукой от затылка ко лбу по бритому черепу. Неприятная у него рука -
как у жирной женщины.
- Пройдемтесь немного, - предложила она берлинцу негромко.
И, когда пивовар возвратился к ним, он уже не нашел их на скамье возле
фонтана.
Берлинец и на следующий день не гулял с пансионерами, а пропадал в
санатории.
Все-таки неясно было, чем все это кончится. В одном только бараке за
курзалом помещалось больше людей, чем во всех здешних пансионах и
санаториях, и эти людп были голодны и ободраны. А если собрать всех таких
вместе - так это же получатся миллионные толпы! Мимо барака Ганс проходил
иногда, но ни разу не остановился тут, - о том, что недавно и он сам был в
таком же положении, как эти в бараке, хотелось забыть.
Но сегодня знакомый голос окликнул его здесь. Длинный, сухощавый
человек с лицом в трещинах от ветров и солнца, как у моряка, сидел на
скамье у широких, как ворота, дверей барака. Ганс остановился, не зная,
как быть - подойти или нет.
Над литейщиком пестрела наклеенная на черную стену барака листовка.
Черные буквы на ней объявляли: "Немцы, проснитесь!"
- Хорошо устроился? - спросил литейщик спокойно. - Я знаю, где ты
работаешь.
- Здравствуйте, - отвечал Ганс как можно почтительнее.
- Неизвестно, что из тебя выйдет, - сказал литейщик. - Ты и сам не
заметил, кажется, что бросил отца в беде... В беде рассчитывать на тебя не
стоит.
Ганс молчал.
- Может быть, даже и проснешься, - продолжал литейщик, ткнув через
плечо в фашистскую листовку. - А интересно, какие это немцы просыпаются?
Этот вопрос он внезапно обратил к вышедшему из барака и присевшему
рядом с ним грузному, как грузчик, мужчине в зеленой блузе и черных
штанах. Мужчина ничего не ответил, - он продолжал тянуть свою трубку,
изредка вздыхая - не от грустных мыслей, а от телесной тяжести.
- Сами увидите, - нам надо взять свою судьбу в свои собственные руки, -
проговорил литейщик. - Хочешь знать, как жить, приходи не на это, - он еще
раз ткнул в листовку, - а на наше собрание.
Предложение было адресовано Гансу.
- Постараюсь прийти, - вежливо отвечал Ганс. Он был рад, что эта
неприятная встреча проходит довольно мирно, и не хотел вызывать ссору. -
Но не сердитесь, если не удастся.
Я могу быть занят - очень много работы, даже в воскресенье.
Тут зеленоблузый мужчина, вынув трубку изо рта, задал неожиданный
вопрос:
- Твоя хозяйка - иностранка?
- Венгерка, - отвечал Ганс. - А тебе что?