"Леонид Словин. Война крыш (Роман) " - читать интересную книгу автора

и себя. - И вообще футбол? Играли?
- Приходилось
- В том числе там? - Я не шутил. Я знал про израильский женский футбол.
И вообще страну. Совсем недавно мне пришлось там работать в связи с одной
финансовой группой. Сейчас некоторые из ее членов еще сидели в Израиле, в
тюрьме Бейт-Лит для опасных, других уже выслали. Я не хотел упоминать об
этом уже при первом знакомстве.
- Я играла за команду Петах-Тиквы. Благодаря бабке.
- Она там?
- Умерла.
Ответственный матч в Москве проходил при мерзкой погоде на
отвратительном поле. Шел проливной дождь. Начало матча задерживалось.
Представители ФИФА потребовали обновить разметку. Одинокая фигура в плаще и
капюшоне с ведерком белой краски, мажущая кистью по лужам, долго маячила на
кочковатом неровном поле, пока дождь не сровнял его. Где-то рядом пацана в
шарфах, со свастиками, нарисованными на лицах, время от времени начинали
отчетливо скандировать:
- Бей жидов! Хайль Гитлер!
Какой-то мужик, по виду араб, размахивал палестинским флагом.
Марина, напротив, горячо болела за гостей, я ей подыгрывал. На нас уже
начали обращать внимание. Сидевшие несколькими рядами позади израильские
болельщики прислали даже нам букет гвоздик в знак солидарности.
Уже на седьмой минуте россияне, игравшие превосходно, забили первый гол
в ворота вратаря Рафии Коэна. До конца игры вратарю нашей команды
Овчинникову удалось отстоять свои ворота. Матч закончился проигрышем
израильтян 0 : 2.
Возвращаясь на Кутузовский, в машине, она рассказала о том, что
произошло днем в Любкиной квартире.
- Семьдесят тысяч долларов!...
- Жалею, что я не поднялся с Вами. Но ладно. Кто-то сказал: "Месть -
такое блюдо, которое нельзя подавать горячим..."
- Это Иосиф Виссарионович...
- Точно. Люба Ваша сильно пожалеет о сделанном. Неблагодарность -
тяжкий грех... Она не знает, с кем связывается. Мой партнер, несмотря на то
что технарь, а может, как раз поэтому, человек очень решительный...


Марина, Глеб и Петр играли в карты долго. Я расположился в соседней
комнате у телевизора, иногда я оборачивался, через открытую дверь видел всех
троих. Марине везло. Можно предположить, что она была из тех, кто вырос с
игральными картами в руках. Она играла лучше своих партнеров-мужчин.
Высокому молодому охраннику Глебу тоже везло. В дураках сидел Петр -
взмокший в костюме, сорочке, галстуке...
- Вы хотя бы верхнюю пуговицу на сорочке расстегнули! Под галстуком! -
Марине было жаль мужика.
- Нельзя! - Он показал на меня - мы с ним дали слово. Кого поймают
незастегнутым или без галстука, лишат премиальных...
Он всю дорогу проигрывал. Даже с отличными картами. Простоватое лицо
выражало почти детское наивное недоумение.
Я познакомился с ним случайно. В первые же минуты знакомства он