"Леонид Словин. Дебюты сержанта Денисова" - читать интересную книгу автора

По дороге капитан Кристинин и Михаил Иосифович разговаривали между
собой, но Денисов не мог понять о чем.
- Архив Бабаты насчитывает тридцать пять документов, значительная часть
которых в хорошем состоянии. Представляете, какая ценность. Договоры об
аренде, наследственные документы...
Капитан понимающе кивнул.
- Мне как-то попался на глаза "Кумранский комментарий" в Ташкенте, -
разговаривая со Стариком, Кристинин на время отставлял иронию, и в голосе
его звучали почтительные нотки, - но я не рискнул купить - у вас он
наверняка есть...
По его тону Денисов понял, что, несмотря на свой предпенсионный
возраст, а может, благодаря ему, Горбунов в милиции человек очень уважаемый
и нужный, и решил впредь более внимательно прислушиваться ко всему, что
Старик будет говорить. Но вскоре ему это наскучило, и он вернулся к
снаряжению топографической партии. Проверил, как открывается ящик с
теодолитом, на всякий случай пощупал картошку в ведре, заглянул в висевшую
на крючке сумку. Там лежали инструменты на все случаи жизни, и Денисов, как
добрым знакомым, улыбнулся отвертке и кусачкам электромонтера, мотку
изоляции и новеньким проводам.
Если в милиции Денисов стоял в самом начале высокой служебной лестницы,
которая строго распределяла всех согласно образованию, авторитету и званию,
то в жизни он давно уже не был новичком, и несоответствие его прежнего и
нового положения мешало ему занять определенную позицию, отвечающую его
жизненному опыту и умению.
"Всему свое время", - подумал Денисов, В это время Губенко поправил
висевший под мышкой пистолет и посмотрел, не вырисовывается ли сквозь куртку
очертание ствола.
Михаил Иосифович неторопливо рассказывал Кристинину все о том же
археологическом архиве.
Денисов позавидовал этим двум людям. Позавидовал не их командирскому
положению, не образованию, а чему-то такому, чего сам еще толком не понимал
и что сразу же отличало их от него, Денисова, и даже от бывалого Губенко.
Чем дальше они отъезжали от центра, от старых домов, тем выше
поднимались крыши и все больше становилось подъемных кранов, блоков, плит и
кирпичей по обе стороны шоссе. Потом город кончился. Дорога стала перерезать
короткие перелески, маленькие лесные речушки, втягивавшиеся в широкие
бетонные трубы под шоссе, как нитки в игольное ушко. Мелькнула кольцевая
дорога внизу и красные стрелы, указывающие на аэропорт. Кристинин увозил их
все дальше и дальше от Москвы.
У бензозаправочной станции Кристинин свернул на проселочную дорогу.
Прохожих здесь не было, только один раз, недалеко от школы, встретилась
группа старшеклассников с рюкзаками, и кто-то на них, увидев высовывавшуюся
из кузова планку, крикнул вслед: "Привет топографии!"
- Привет, привет! - мрачно пробурчал Губенко.
Как ориентировался Кристинин среди переплетающихся проселочных дорог,
было непонятно. Впереди тянулись березовые рощицы, дорога была ухабистая.
- Внимание, - обернулся Михаил Иосифович к Денисову и Губенко, -
подъезжаем. Вон на краю леса тот самый дом, а ближе территория будущей
школы-интерната.
Справа виднелась заросшая травой красная кирпичная кладка. Впереди,