"Всеволод Слукин, Евгений Карташев. Вас зовут 'Четверть третьего'?" - читать интересную книгу автора

- До свидания, - еще раз повторил я и захлопнул дверь.
Я пошел к своей машине, ехал по улицам, поднимался в лабораторию,
ходил по помещениям, а за мной неотступно следовало это красное пятно, и не
проходило связанное с ним беспокойство.
Только перед вечером я все понял. Эти господа из министерства... Им
подавай гамма-лучи! Смертоносные гамма-лучи. А здесь какие-то альфа-ритмы.
Совсем мирные альфа-ритмы. Мирные!
И никак их не приспособишь на пользу бундесверу. Эти альфа-ритмы!
Альфа-ритмы... Ими не убьешь.

7. ВАС ЗОВУТ ЧЕТВЕРТЬ ТРЕТЬЕГО
(рассказывает И.М.Никифоров)

Вначале у профессора дело не ладилось. То ли я не поддавался, то ли он
где-то там ошибся, но у него ничего не выходило.
Мне работа нравилась. Сиди себе в кресле, посапывай, а профессор со
своими лаборантами носятся, как угорелые. Восемь отсидел, свет - чик-чик
выключил и домой. Дома, правда, тоже приходилось работать, но я не
протестовал. Дело не трудное, работа не пыльная, денег платят кучу. Это вам
не мешки в порту таскать. Если говорить откровенно, я и не хотел, чтобы
быстрее выходило. Все закончится, и меня снова выставят на улицу. А тут -
солдат спит, служба идет, доллары капают. Подольше бы капали...
Но однажды профессор пришел домой чернее тучи. Он заперся в кабинете и
не пускал к себе никого, даже фрау Гросс. В этот день, вернее, в этот
вечер, мы не работали. Я сидел с фрау Гросс в гостиной и болтал о разной
всячине. Она говорила, что скоро будет рождество, я мечтал об автомашине, и
все такое.
Поздно вечером, почти в полночь, профессор вышел из кабинета и заявил,
что завтра мне в институт ехать не нужно. Тему его закрыли, денег больше не
дали. Поэтому он может предложить мне зарплату вчетверо меньшую, чем
раньше, и работу только по вечерам.
Если же я не согласен, то он, профессор, освобождает меня от всех
обязательств и отпускает на все четыре стороны.
Даже вчетверо меньшую зарплату мне было бы нелегко разыскать.
Правда, мечты об "опеле" придется оставить. Не хватит даже на дешевый
"фольксваген", но все-таки это лучше, чем ничего.
Я спросил у профессора, кто же распорядился прикрыть нашу работу, чьи
это там штучки.
Профессор помотал головой и ничего не ответил.
Случайно я услышал, как он кого-то ругал сквозь зубы самыми страшными
немецкими ругательствами. А потом уловил, что нелестные выражения относятся
к федеральному министру. И, конечно, поинтересовался, при чем тут министр.
Он закричал на меня и ушел.
Я никогда не видел его таким. Вообще-то, я не очень позволяю на себя
орать. Из-за этого и не работал долго на одном месте. Но профессор казался
чересчур расстроенным, и поэтому я молча снес его крик. Утром перед
отъездом в институт он зашел ко мне в комнату и еще раз спросил, буду
работать у него или нет. Я кивнул, соглашаясь. Профессор сразу подобрел,
немного разговорился и как-то к слову ругнул этих скотов из военного
министерства. Я опять поинтересовался, при чем тут военные, и он мне все