"Константин Соловьев, Ольга Соловьева. Туча " - читать интересную книгу автора

ракеты все нет и нет. Вызывает полковника. А тот уже в новых майорских
погонах и к генералу близко не подходит. Издалека докладывает, чтобы
убежать в случае чего можно было: сержант, как приказано, на гауптвахте
сидит, а ракета не взлетает, потому что навести теперь некому.
Генералу адъютанты стул подставили. Сел генерал, стал думать, что же
дальше делать. Думал, думал и придумал:

- Созываю, - говорит, - военный совет. А летчику Сергею Ивановичу

первого класса пошлите дозаправщик с горючим и вот эти два бутерброда с

сыром. Пусть держится.
Постелили адъютанты карту неба с тучей на стол, чайник вскипятили,
печенье поставили. Тут младший лейтенант правильное решение предложил:

- Давайте мы сержанта на пять минут с гауптвахты отпустим. Он нам
ракету

наведет. А потом мы его опять посадим. За пререкания.
Обнял генерал младшего лейтенанта, расцеловал три раза, а потом снял
с бывшего полковника погоны и ему отдал:

- Командуйте, товарищ майор.
Выпустили сержанта, приказали наводить, а майор от радости вместо
"огонь" скомандовал:

- Пожар!
Ударили пожарную тревогу, всех срочно эвакуировали, а ракету стали
водой поливать из трех машин.
Генерал разбушевался, посрывал со всех погоны, а майорские опять
полковнику отдал.

"Ну, уж я-то так не опозорюсь", - подумал полковник и первым делом
приказал все пожарные машины отправить куда-нибудь подальше, под
командованием бывшего капитана. Потом воздуху набрал побольше и
задумался, что надо командовать: "огонь" или "пламя"? Вроде бы, "пламя"
надо. А может, "огонь"? Или "пламя"? А время идет, у летчика кислород
кончается, сержанту пора на гауптвахту. Надо что-то командовать. А что?
Может, "огонек" вообще?
Генерал не дождался, подбежал к ракете и как закричит:
- Пли!
Кто-то на кнопку нажал, двигатель у ракеты заработал, но она не
полетела, потому что отсырела. Завалилась ракета на бок и стала гореть.
Дымила сильно и вот-вот взорваться должна была. Все тут надели чистые
рубахи и стали друг с другом прощаться. Генерал прощенья просил, кого
обидел, а один адъютант заплакал скупой мужской слезой. Генерал даже
рассердился:
- Перестаньте капать, - говорит, - своей слезой на мою чистую
рубаху. Нюня вы, не адъютант.
А это не слеза была, а капля. Летчик Сергей Иванович дырку в туче