"Вениамин Смехов. В один прекрасный день..." - читать интересную книгу автора

предлагал на этот раз школьницу направить в лагерь - и дисциплина там, и
развлечения, и сверстники, а уж потом соединить всех в августе в Крыму.
- Ладно, - отпарировала Тамара, - с тобой бесполезно, ты упрешься - и
ничего! Твой лагерь противопоказан Ленке: она медлительна, ранима, ее в два
счета обидят и затрут такие вот Тони Валяевы! Я бегу, я опоздаю. Не забудь
сметану. Тетя Лиза борщ обещала. Напомни ей, кстати, про борщ.
- Целую, подруга. Завтра поговорим. Совсем забалуете девку. Да, что-то
она сегодня про Тоню Валяеву...
Мать резко задержалась:
- Что? Опять с Олей? Ну что?
- Да, говорит, они поссорились с Олей.
- Дай-то бог. Эх, кабы эту Олю в чувство привести. Ты видал, как Ленка
ее любит? Знает, что предательница, знает все ее фокусы с этой Тонькой - и
все равно... Ой, пропала!
И, взаимно чмокнувшись, они расстались. Милиционер на перекрестке
проспекта Мира и Безбожного переулка громко засвистел. Дружно рванулся поток
машин; одни к Выставке, к Рижскому вокзалу, а другие к центру и к Садовому
кольцу. Леонид быстро шагал к гастроному. Часы у аптеки на той стороне
показали без десяти девять. Тамара схлопочет выговор, это точно. Перейдя
трамвайный путь, он машинально задержался глазами на чьих-то изумленных
лицах, очнулся, отвел взгляд и вбежал в магазин. Все-таки успел услышать
голоса вдогонку: "Козаков!" - "Нет, Павликовский!.." - "Да Козаков, тебе
говорят!" После кинофильма "Госпожа Бовари" его стали узнавать на улицах и в
метро. Секретарь директора магазина:
- Вы к кому?
- Евгений Несторович у себя?
- У него бухгалтер.
- Да я на минуту.
Вошел в кабинет, где под японским календарем раскачивался в кресле сам
зав. пищеблагами с орденской колодкой на груди. Директор любил с семьей
выходить в свет, в театры, на стадионы, в цирк, он радушно опекал артистов,
певиц и футбольного ветерана Соколова из дома номер сорок.
- Привет, дорогой. Подожди минутку.
Бухгалтер неодобрительно глянул на Леонида, бегло пробурчал насчет
чьей-то штатной единицы и, подобрав штук сто бумаг со стола, вышел. Директор
протянул актеру огромную пятерню:
- Давай садись, Леонид Алексеевич. Играешь сегодня, что даете?
- "Ревизора" даем, Евгений Несторович. Вам вроде понравилось?
- Да-да, лихой спектакль, молодец Гоголь. И ты там в порядке. Сыну
моему Тополев не понравился. Он на пенсию не уходит?
- Вряд ли, у нас прямо на сцене принято умирать. Редко на пенсию. Я
запарился тут, опаздываю, как всегда... Евгений Несто...
- Зря, молодых много, подпирают, что за подарок этот Тополев. Ни черта
не слышно, тоже мне Ульянов. Он, по-моему, под Ульянова работает. Ошибаюсь?
- Да вряд ли, он больше под себя. Нет, в "Битве в пути" он отлично
сыграл. Не помните?
- В кино?
- Нет, у нас в театре. Хотя мы еще не были знакомы, вы "Битву" не
видели. Отлично играл. Жалко, сняли спектакль. Такая профессия... - Леонид
нервно глянул на часы, электрические часы под самым потолком кабинета. -