"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

поставил перед округом вопрос об эвакуации семей командного и
начальствующего состава, округ - перед Москвой. Покамест ставился вопрос об
эвакуации, приехала Женя. А Москва категорически отказала, помянув
паникерство. Ну, как теперь поступить, когда до начала войны несколько
часов? Нет, это страшно - начало войны... Зазуммерил телефон. Разрываемый
расстоянием и помехами, голос старшего наряда: достигли стыка, встретились с
нарядом соседней заставы. Скворцов спросил:
- Как ведут себя немцы?
- Спокойно ведут, - ответил старший наряда.
Что же станется с ними - с Женей, с Ирой, со Скворцовым? Не пройти ли
ему сейчас к своим женщинам, чтобы сказать те единственные слова, которых он
до сих пор не находил? Решай, Скворцов, времени в обрез, будет поздно. Но
Скворцов не вставал, покусывал нижнюю, губу и глядел прямо перед собой. Все
же он встал, но, уже вставая, перерешил: не пойду домой, проверю-ка
установку пулеметов и сколько поднесено боеприпасов в блокгаузы. На дворе
было тепло, звездно и росно, маленькая черешня под ветром терлась о большую,
как жеребенок об матку. Ветром же то сшибало, то раздергивало запахи навоза,
роз, конского пота, полыни, псины, пыли, папиросного дымка...
В два часа ночи позвонил комендант:
- От начальника отряда поступило распоряжение привести весь личный
состав комендатуры в боевую готовность... Фиксируешь, Скворцов? Весь личный
состав... Поэтому немедля подымай заставу в ружье. Снимай с границы наряды,
занимай оборонительные сооружения, приготовься к бою...
- Будет выполнено,. товарищ майор... Разрешите задать вопрое? Как
поступить с детьми и женщинами?
- С детьми и женщинами? - озадаченно переспросил комендант. - Если бы я
знал... У меня на комендатуре их - полна коробушка... Ну прощевай,
лейтенант!
- Прощайте, товарищ майор, - сказал Скворцов, положил трубку и
крикнул: - Дежурный, ко мне!..
Минутой позже дежурный ворвался в спальное помещение и гаркнул:
"Застава, в ружье!" - и бойцы вскакивали с коек, натягивали шаровары,
гимнастерки, сапоги, хватали подсумки и винтовки из пирамиды, вымахивали во
двор. Когда старшина доложил о построении заставы, Скворцов спустился с
крылечка, встал перед строем.
- Товарищи! Вот и пробил час испытаний... Я еще имею возможность к вам
обратиться, потом будет недосуг. - Поняв, что говорит неположенное, говорит
не по пограничной инструкции, запнулся. После паузы сказал: - Перед тем, как
вы займете место согласно боевому расписанию, позвольте пожелать вам...
чего? Пусть враги будут мертвыми, мы - живыми...
Кто кашлялул, кто звякнул оружием, кто переступил с ноги на ногу.
Скворцову почудилось: в сумеречности, в лунной и звездной голубоватости на
всех лицах различим грозный отсвет сражений, что лег давеча на лица
сержантов, - сражений, которые еще предстоят. Некстати и приглушенно в
глубине сознания возникло: "Теперь меня не снимут, не засудят? И третий
кубик в петлицу повесить не успею, аттестация на присвоение "старшего
лейтенанта" была послана в мае..."
Туман слоился в низине, подкатывал к бугру, к заставским постройкам. За
околицей, в лесу, как в трубу, ухал филин. Низко пролетела крупная птица -
аист или цапля, опустилась на болотце, канула в туман. Заржала обозная