"Олег Павлович Смирнов. Северная корона" - читать интересную книгу автора

за столиком сидела женщина-капитан и писала, перед ней в стакане торчал
градусник. Сергей кашлянул:
- Разрешите?
Женщина оторвалась от бумаги, пошевелила затекшими пальцами:
- Пожалуйста.
- Понимаете, доктор, ночевали в лесу - и вот клещ. К вам направили...
- Так, так. Ну-ка!
Сергей, конфузясь, разделся. Врач мельком взглянула и позвала:
- Старшина Кривенко!
Из дальнего угла, откинув занавеску-простыню, вышла девушка, Сергей
тотчас признал ее: была с комбатом, когда он пробу снимал, - синие, озерные
глаза, которые все вбирают в себя. Наташа.
Завязывая на ходу тесемки, Наташа приблизилась к врачу, выслушала, что
следует сделать. Затем отвела Сергея к соседнему столику, выкрашенному в
белесоватый, больничный цвет, а женщина-капитан, низко наклонившись к
тетрадке, вновь принялась писать, бормоча: "Докладываю одновременно, что по
состоянию... на 28 апреля сего года... укомплектованность санитарной
роты..."
Наташа пинцетом по частям вытащила клеща, смазала ранку йодом.
- Все, товарищ боец. Вы свободны.
И скрылась за занавеской. Сергей не успел и спасибо ей сказать. Оп
поблагодарил врача и, нахлобучив пилотку, выбрался наружу.
Дождь не прекратился. Аспидные тучи цеплялись за верхушки разнолесья,
вспарывали себе брюхо, и казалось, как раз поэтому из них льется. Ненароком
заденешь ветвь - тебя окатит, как из душа. Это помимо дождя, так сказать,
сверх нормы.
Сергей усмехнулся, заторопился: вот-вот темь, добраться бы до роты, а
то заплутаешь. Хлюпала грязь с засосом, муторно. Путь пересекло отделение
автоматчиков в плащ-палатках, и под их сапогами сытно, по-свинячьи чавкало.
Ну погодка! Тоска. Стоило ли месить грязищу и мокнуть из-за этакой
ерунды - клеща? Разве что лицезрел Шарлапову и Наташу. Сергей опять
попробовал усмехнуться, однако усмешки не получилось: губы только дрогнули.
Вообще-то девушка симпатичная. Глаза хорошие. Пока она возилась с ним,
Сергей украдкой присматривался: ресницы опущены, в подглазьях тени, рот
сомкнут. Тогда, у кухни, с комбатом, она была веселее. Наверное, с капитаном
интереснее.
Но Сергей не мог и предположить, что сейчас, когда он выдирал ботинки
из месива на просеке и размышлял так, Наташа подумала о нем.
Она полулежала на койке, сцепив на шее пальцы. По прозрачному
целлулоидному оконцу извилинами стекали капли. Как слезы. Но слез-то уже и
не было. Было другое - странная пустота в сердце. И в сердце же, в какой-то
его части, не смешиваясь с этой пустотой, а будто само по себе, - неверие.
Неужели никому нельзя довериться, никому? И этот молодой боец... Зачем он на
нее смотрит? Что ему нужно? Это известно - что ему нужно.
Вероятно, так на нее смотрел и капитан Наймушин. Подозревала ли она,
догадывалась ли, что он может подумать о ней так плохо. Ведь она и прежде
бывала в мужских компаниях, разные попадались люди - на войне много всяких.
Некоторые робели, некоторые ухаживали, некоторые приставали.
На другой половине палатки скрипела пером Шарлапова, бормотали дождевые
ручьи, и это было невыносимо. Ей, Наталии Кривенко, хотелось закричать от