"Олег Павлович Смирнов. Северная корона" - читать интересную книгу автора

боли и горя. Но она молчала.
И снова вставало вчерашнее.
Наташа собиралась постирать белье, когда зашла Катя - и фамилии-то ее
не знает. Знает лишь, что телефонистка в батальоне Наймушина, при встречах
обязательно посудачит о чем-либо, похохочет. В сущности, плохо ей были
знакомы и Наймушин с Муравьевым. Слыхала о них: толковые, смелые офицеры - и
все. А вот очутилась среди них, пила. Кого же теперь винить?
Катя поутру наведалась: "Чего расстроенная, Ната? Приключилось у
тебя... с Наймушиным? Не убивайся, когда-нибудь должно было приключиться.
Главное, чтоб без сплетен, на меня можешь положиться. А война все спишет!"
Нет, не спишет. Она так и сказала Кате. И еще сказала: "Оставь, я
побуду одна". Катя ушла, широко, по-мужски, выбрасывая ноги.
Потом он появился, Наймушин. То улыбаясь, то хмурясь, просил простить
его, говорил, что готов жениться и жить с ней. Он ни разу не спросил,
испытывает ли она к нему что-нибудь похожее на любовь. Сидел прямой,
подтянутый, покручивая усики, и не делал попытки дотронуться до нее. Это
сегодня. А вчера она не сумела вырваться, не сумела крикнуть. Зато она
сейчас крикнет!
Наташа вскочила с койки и выбежала за занавеску. Шарлапова обернулась,
отложила перо.
- Зоя Власовна! Зоя Власовна! Выслушайте, помогите... - Ее трясло,
голос срывался.
- Присядь, - растерянно сказала Шарлапова. Когда Наташа кончила
рассказывать, Шарлапова обняла ее:
- Успокойся, девочка! Ах нехорошо! Какое несчастье... Нет,
неприятность... Нет, не те выражения...
Она запуталась и умолкла. Мягкие черты ее лица совсем обмякли, будто
расплылись, пальцы с коротко остриженными ногтями почему-то ощупали седеющую
косу, стянутую узлом на затылке. Вновь обняв Наташу, Шарлапова расстроенно
проговорила:
- Ума не приложу, что посоветовать... Может, согласиться и... быть с
ним? Женой стать? История была с моей подругой до войны... То же произошло.
Ну, его прижали, женился. И, поверишь ли, впоследствии великолепная семья
склеилась. Душа в душу. Дети пошли... Что ж ты молчишь? Если Наймушин не
сдержит обещания, я мужу пожалуюсь. Роман Прохорович его в политчасть
вытащит... Не надо? Ну не надо. Тогда скажи: у тебя хоть капелька чувства
есть к Наймушину?
- Не знаю, - оказала Наташа. - Я ничего не знаю...

4

Всю ночь шелестел дождь - так шелестят бумагой. Шалаши не спасали: с
потолка капало и текло. С полуночи Сергей не спал, ворочался: мокро, зябко.
Чтобы согреться, укрывался с головой. Под боком почмокивал Пощалыгин, во сне
обнимался. Сергей отпихивался, но тот лез сызнова.
С рассветом Сергей высунулся из шалаша и обрадовался: дождя не было и в
помине, последняя туча отступала на север, подсвеченная зарей. Вразнобой
чиликали пичуги. Сергей юркнул в шалаш - там все еще капало с потолка - и
затряс Пощалыгина:
- Подъем, подъем!